А в груди гулко колотилось сердце, разламывая рёбра изнутри. До гула в ушах, до сжатых на руле до белых костяшек пальцев, до выступивших на глазах слёз.
Ночью Никите не спалось. Он вспоминал взгляд, объятья, тепло и то чувство, которое полыхало в груди, как только он оказывался рядом с Романом Викторовичем. Вспоминал и сам же себя ругал за него. За дурацкую веру в то, чего никогда не было и не будет.
На утро он пришёл на работу и сразу поймал на себе парочку любопытствующих взглядов. Никита вошёл в кабинет и сразу понял, в чём дело. На его столе стояло ведро, полное алых роз. Натурально ведро – у уборщика взяли, небось, чтобы помесить присланный ему букет. Тебе? От кого? От него? В груди заворчало сердце, и Никите пришлось на него шикнуть.
– О! А вот и виновник торжества!
Михалыч махнул ему в качестве приветствия и указал на букет. Димка оторвался от телефона и широко заулыбался. Никита подошёл к столу, оглядел розы и среди них увидел открытку. Открыл и прочёл:
«За тесное сотрудничество и ночи без сна»
Коллеги захихикали, и Никита понял, почему на него так пялились, когда он приехал.
– И многие прочли эту открытку?
– А то! Букет курьер Славке доставил. Тот и сам похихикал, и друзьям хорошего настроения не зажал.
– А друзей у него – вся фабрика?
Никита чертыхнулся. Умеет начальник открытки подписывать. Нет, не умеет! К нему подошёл Дима.
– Там ещё конверт. Запечатанный.
Никита снял со стола ведро с розами, сел и поднял со стола большой белый конверт. Отодвинулся дальше от Димы, готового на колени к нему залезть от любопытства, и распечатал безымянное послание.
– Что там? Что там? Что там?
Никита поднял руки выше, не давая другу заглянуть в бумаги.
– Увольнение там. С конфискацией.
– Врёшь ты! Ну дай посмотреть, Ник!
– Да на, на.
Никита отдал другу конверт и повернулся к Михалычу.
– Отпуск на две недели и оплаченный отдых в санатории. Я сам просил, здоровье поправить.
– Ага. И мы точно знаем, кто тебе его подпортил и как именно.
Михалыч подмигнул, и друзья снова рассмеялись.
– Да ну вас!
Никита улыбнулся. На душе было тепло. Дело сделано, и он получил заслуженную награду. И пусть хоть сам Иван бы издевался над ним из-за содержания записки, ему всё равно. И только голос внутри твердил: это не он подарил, это лишь награда за работу. Но Никита не позволил себе расстроиться. Всё обязательно будет хорошо!
Душевный покой
День рождения генерального проходил в том же ресторане, что и год назад. Никита приготовился заранее: любимая рубашка, никакого галстука и отсутствие нижнего белья – всё, что ему понадобится. Первый долгий взгляд в свою сторону генеральный проигнорировал, а на второй подошёл.
– Иван Палыч, пригласите меня на танец?
Генеральный не успел даже рта открыть. Застыл около Никиты, затем молча протянул руку. Когда они отошли в центр зала, спросил:
– Чего надо?
– Мне? Ничего. Потанцевать хотел.
Никита спрятал глаза под пушистые ресницы и опустил голову на чужое плечо. Его пальцы медленно перебирали по шее партнёра.
– Не надо со мной играть, парень.
– А я и не играю. Я прямо говорю, вы мне нравитесь.
Генеральный рассмеялся, но Никита почувствовал, как тот расслабился в его объятиях.
– Нравлюсь, значит. То есть это не из-за того видео?
– Ах, давно забыл.
– Тогда давай без вот этих вот вздохов. Говори, чего хотел?
– Служебного романа хотел. Чтобы и телу сытно, и душе приятно. Чтобы за опоздания не ругали и пару выходных в месяц добавилось.
– Ты что ли решил, что меня нет никого? Да я любого могу выбрать, зачем мне ты?
– Потому что я лучше!
Никита прильнул губами к шее генерального, чувствуя, как тот снова напрягся. Только теперь это напряжение было не из-за подозрений, а из-за их близости. Никита остановился, прекращая танец, посмотрел генеральному в глаза долгим, многообещающим взглядом и, потянув того за руку, пошёл к выходу.
С момента последнего посещения небольшой подсобки с удобным широким столом посередине, в ней мало что изменилось. Они вошли внутрь, Никита запер дверь, опустился перед генеральным на колени и потянулся к его ширинке.
– Я лучший и могу это доказать.
К их отношениям генеральный отнёсся с подозрением, но встречи после третьей остыл. Никита ничего не требовал взамен и не лез в его жизнь – только в постель. А уж там он был на высоте. И стоило ли искать подвох там, где его не было. Лишь раз Иван Палыч поговорил с Никитой о том, что в их отношениях нет будущего, на что тот рассмеялся и ответил, что глупо было бы рассчитывать на что-то другое.