Роман отряхнул одеяло, лёг и, не глядя на Никиту продолжил:
– Я даже на похороны не смог пойти. Ведь это я во всём виноват. Я-то знаю! А кольцо? Мы с ним успели поменяться кольцами. В знак того, что принадлежим друг другу. Я больше не смог носить то кольцо. Оно слишком напоминало. Но и без него не смог. Я ведь никогда больше не смогу так полюбить. Ты понимаешь?
Роман повернул голову и взглянул на Никиту.
– Это напоминание о том, что было, и о том, что больше никогда так не будет. Я погубил то единственно прекрасное, что любил. И я не позволю себе повторить эту ошибку. Больше никто не должен пострадать из-за меня!
– Это так…
Никита не знал, что сказать. История потрясла его. Теперь понятно, почему Роман не заводит серьёзных отношений. Почему так резок, когда Никита начинает к нему приставать. Он и хотел бы ответить парню взаимностью, но не хочет, чтобы тот пострадал от него.
– Можно мы больше не будем об этом говорить?
– Да, Ром, конечно.
А на утро до Никиты дошло.
Он как раз допивал дорожный кофе 3-в-1, прежде чем сквозь жалость и безмерное чувство любви к Роману пробился первый росток логики.
– Рома! А сколько из того, что ты мне вчера наплёл, правда?
Роман Викторович посмотрел на него с неодобрением, словно бы оскорбился на то, что его назвали выдумщиком, потом картинно закатил глаза и показал сложенные вместе большой и указательный пальцы.
– Может, раза в два меньше.
– Отлично. А то я уже думал вновь впасть в восторженно-щенячье состояние.
– Какое-какое?
– Ну, с глазами, полными восторга и обожания, и штанами, описанными от радости, стоит мне тебя увидеть.
– Так сильно меня любишь?
– С каждым разом всё меньше. Спасибо. Твои уроки помогают.
Роман улыбнулся и подмигнул. Щенячье состояние, пока ещё не вытесненное из головы Никиты, встрепенулось и радостно завиляло хвостиком. Никита тяжело вздохнул. И это пройдёт.
Всю следующую неделю ему снились поезда, их разговор с Ромой, его большие руки и шрам на безымянном пальце. Больше бороться со своими чувствами он не стал. Любит и любит. Кто не любил в своей жизни? Может, даже Роман любил. Если именно эта часть его истории правда.
Генеральный отшил Никиту, как только они вернулись. Вызвал к себе и поставил точку в их отношениях. К нему вернулся бывший с сыном, и Иван Палыч принял решение восстановить разорванные когда-то семейные узы.
Никита ничуть не расстроился. Во-первых, эту связь он и сам не считал за отношения. А во-вторых, все мысли были снова заняты совсем не тем. Чтобы отвлечься от своей зацикленности на наглом начальнике, Никите завёл парочку романов на стороне. Ни во что большое они не переросли, но он к этому и не стремился.
– Ник, тебя Роман Викторович вызывал!
Никита даже до рабочего кабинета не успел дойти. Секретарь перехватил его в коридоре. Никита махнул ему рукой, дошёл до рабочего места, оставил там сумку и пошёл к Роману. Постучал и сразу вошёл.
– Вызывали, Роман Викторович?
– Вызывал. По личному вопросу.
Никита подошёл к столу, но садиться не стал.
– По личному вопросу к личному психологу, Роман Викторович.
– Поязви мне ещё! У меня в субботу день рождения. Хотел пригласить тебя…
– Я занят!
– Я не сказал в какую именно субботу.
Никита усмехнулся. От этого человека ничего хорошего ему ожидать не приходилось. Скорее всего и это приглашение выльется в очередную жёсткую издёвку.
– Роман Викторович, я вот сейчас стою вспоминаю свой график. Боюсь все мои субботы заняты на ближайшие лет десять. И воскресенья тоже.
– У тебя всех такой ответ или только для меня?
– Только для вас! Вы же знаете, я вас так люблю!
Никита послал Роману воздушный поцелуй и ушёл. А через пару минут на телефон пришло сообщение с адресом и временем праздника. Никита фыркнул. Ни на чей день рождения он ехать не собирался. Однако, весь день он то и дело ловил себя на мысли, что думает об этом предложении. Ты серьёзно? Поедешь? Чтобы Роман поднял тебя на смех, поиздевался всласть, а потом выкинул пинком под зад?
«Я уверен, Роман так не поступит! – убеждал сам себя Никита. – Он поступит раз в десять хуже!»