— Сладкая... — начал было он, но я подняла раскрытую ладонь, останавливая его.
— Зови меня Линси.
— Что это значит, милая?
Я фыркнула:
— Как будто ты не знаешь! — Раздосадовано вздохнув, я хотела запустить руку в волосы, как обычно делаю, но наткнулась пальцами на острые края короны. Ещё раз вздохнув, я снова посмотрела на Красавчика. Вот он — мужчина моей мечты. Прекрасный, до нелепого талантливый, умный парень с обостренным чувством справедливости, не оставляющий девушек в беде. Ричи был воплощением всего, что я так хотела, и не могла получить. Именно поэтому я не почувствовала совершенно ничего, когда наконец сказала:
— Я люблю тебя до желудочных колик, Ричи.
Он замер, потрясённо глядя на меня. А я только невесело улыбнулась:
— Но это уже нихрена не значит.
Он продолжал смотреть на меня не говоря ни слова, позволив мне аккуратно обойти его. Уходя всё дальше по коридору, я зажмурилась. А перед дверью в просторное фойе остановилась, и заставив себя улыбнуться, решительно толкнула её, широко открывая. Именно этот момент Ричи выбрал, чтобы выйти из ступора. Он догнал меня прямо там, в дверях, в шаге от смеющихся и пьющих шампанское гостей. Схватив меня за локоть и грубо развернув к себе, Красавчик без вступлений, предисловий, и вообще хоть каких-нибудь слов, впился в мои губы сильным, жёстким поцелуем. Он стоял вплотную ко мне, зажмурившись, цепляясь за мои плечи, будто от этого поцелуя зависело очень многое. И я не верила ему ни на секунду. На нём была всё та же кожаная куртка, и пахло от него всё тем же парфюмом, который я так хорошо помнила. Но Ричи больше не был собой. Он не был ни придурком, которого я всей душой ненавидела, ни ещё большим придурком, которого я так сильно, до остановки сердца, любила. Вместо этого, Ричи был козлом, которого мне хотелось просто уничтожить не сходя с места.
Грубо отпихнув его от себя, я от всей души залепила ему обидную, болезненную и чисто женскую пощёчину.
— Как ты посмел?
— Сладкая...
Размахнувшись, я ударила ещё раз. Глаза жгло, а грудная клетка сжималась, словно собиралась сложиться вчетверо, и осколками рёбер просто расплющить моё неразборчивое, бесполезное, и такое глупое сердце. Красавчик не отшатнулся, и не стал растирать ярко-красный след от моей ладони на своей холёной, гладковыбритой щеке. Он вообще не пошевелился. Я выдохнула, пытаясь успокоиться:
— Ничего более подлого, бессовестного...
Так и не закончив предложение, я сделала глубокий вдох в безуспешной попытке успокоиться и не разреветься, и, развернувшись на каблуках, замерла. Совершенно забыв где нахожусь, я не придала значения утихшему смеху и смолкшим разговорам вокруг, и теперь десятки взглядов и линз объективов были прикованы к нам. Люди молча наблюдали за разворачивавшейся на их глазах драмой, словно это было хреново шапито. Я замерла, глядя на толпу. Толпа безмолвно смотрела в ответ, тишину прерывали только щелчки затворов. Тяжело вздохнув, я раздражённо щёлкнула языком, и молча направилась к выходу из кинотеатра. Этот вечер начался слишком хорошо, чтобы не закончиться полным провалом. Уже на выходе меня догнал Кайл, и галантно распахнув передо мной дверь, пропустил вперёд. Не дав мне потерянно остановиться на старых, растрескавшихся ступеньках, парень увлёк меня за собой на стоянку, и молча усадил в свою машину. Пристегнув сначала свой, а затем и мой ремень безопасности, он завёл мотор, и плавно отъехал от здания. Я пребывала в полном ступоре, и единственное, чего мне хотелось — это провалиться сквозь землю.
— Куда мы едем? — Спросила я, когда Кайл выехал на Оушен Авеню* и свернул направо, а не налево к моему дому.
— Я давно тебя на кофе звал. Плюс ключи от твоей квартиры отдам наконец.
Я улыбнулась — мой друг просто не хотел чтобы я осталась одна. Когда он притормозил на светофоре, я откинула длинную чёлку с его щеки и смачно чмокнула МакАлистера:
— Спасибо тебе, Кайл. За всё.
Парень только фыркнул.
Было уже далеко за полночь. Мы сидели в просторной квартире Кайла так и не включив свет, зато уже успели ополовинить бутылку водки. Из огромного — во всю стену — панорамного окна на двадцать пятом этаже, открывался потрясающий вид на побережье. По шоссе то и дело носились машины, а впереди простиралась чернильно-чёрная водная гладь, то тут, то там отражавшая уличные фонари.
Кайл прекрасно играл на пианино, поэтому я совершенно не удивилась, увидев в гостиной огромный рояль. Он не спрашивал меня о Ричи. Не задал ни единого вопроса о сегодняшнем вечере. Мы просто методично напивались, напрочь забыв о кофе.
— Ты знаешь, что такое любовь? — Нарушил тишину Кайл.
Я сидела за роялем, время от времени бездумно перебирая клавиши пальцами. Кайл стоял у меня за спиной, глядя в окно. Мне даже оборачиваться не нужно было — я и так знала, что выглядит он потрясающе — без пиджака, рукава рубашки закатаны до локтей, открывая яркие татуировки. Его волосы были идеально уложены, как и всегда, а косметика не размазалась. Мне всегда было интересно, как ему, блин, удаётся её не размазывать?
Парень явно ждал ответа, а значит, мы и правда собирались посвятить этот вечер дрянному философствованию.
— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Да и ты не знаешь.
Он удивленно обернулся:
— Почему ты так думаешь?
— Если бы мы знали, что такое любовь, если бы могли объяснить её словами, мы бы пели о проблемах современного общества. Или не пели бы вообще, — я пожала плечами, пытаясь вспомнить давно забытый, простой этюд для первогодок. Ля, до, ми — левой, ля, до, ми — правой...
— Ты же не хочешь сказать, что никогда не влюблялась? Фа — обеими.
— А разве влюблённость и любовь — это одно и то же? Ре, фа, — левой, ля, си, ре — правой.
— Нет. Наверное, нет, — тихо ответил он.
Соль, си, ре — левой, соль, си, ре — правой, ми — обеими, до...
Кайл подошел ко мне и положил руки в кожаных перчатках на мои голые плечи, затем убрал мои волосы за спину, нежно перебирая их пальцами. Я вздрогнула, перестав играть, но не отстранилась. Это совершенно не дружеское прикосновение напомнило мне о Красавчике. Но не показалось неприятным. Кайл молчал, задумчиво гладя меня по волосам, и я тоже молчала. Каждый думал о своём, и я совершенно не удивилась, когда мой друг наклонился, и чувствительно укусил меня за шею. Почему нет, в конце концов? Наклонив голову, я подняла руку, и зарылась пальцами в его волосы, мягкие, как шёлк. Зачем? Понятия не имею. Я просто не хотела останавливаться, когда соскальзывала со скамейки в его сильные руки, а когда его губы нашли мои, поняла, что уже и не смогу. Я не чувствовала неправильности в этом поцелуе — как будто всё, что мы делали раньше, именно к этому и должно было привести. Я притянула Кайла ближе, пока он судорожно сжимал мои плечи, и углубила поцелуй. Я целовала своего давнего приятеля, пока челюсть не свело, и Кайл отвечал мне с тем же неистовством.
В действительности мы пытались убежать от себя в объятиях друг друга, но тогда эта мысль просто не посетила мою светлую голову.
Я отстранилась перевести дыхание. Он тоже тяжело дышал, всё ещё держа меня за плечи, и не открывая глаз. Когда он провёл рукой по моей щеке, и снова наклонился, я сжала его ладонь:
— Кайл...
— Что?
Раздражение в его голосе заставило меня улыбнуться:
— Сними перчатки.
Всё происходило, как в тумане: вот, он аккуратно вытаскивает корону из моих волос, пока я расстёгиваю его рубашку, а в следующую секунду я уже лишаюсь своего роскошного платья в его спальне. Это было быстро, неправильно, или правильно — я не знала. И я слишком поздно осознала, что совершаю очередную чёртову ошибку — как раз в тот момент, когда Кайл вошёл в меня. Он замер, давая мне время привыкнуть, а я, готовая расплакаться, только кивнула, сжав зубы. Останавливать его было поздно и бессмысленно — всё уже случилось, и я ничего не могла исправить. Пытаясь то ли досадить Ричи, то ли самоутвердиться, я оказалась в постели у доброго и искреннего Кайла, и поделать с этим уже ничего не могла, ведь пусть и начал он, но, чёрт, я вполне могла его остановить пока ещё было время. А значит, я хотела этого. Что ж, хотела? Получай. Это было справедливо. Но я никак не могла заставить себя двигаться, или подавать хоть какие-то признаки жизни. Распластавшись, словно поломанная кукла, на скользких шёлковых простынях, я смотрела в потолок, но Кайла это всё не особо волновало. Он был нежен, двигаясь плавно и мягко, и путался пальцами в моих волосах, гладя мои щёки и целуя шею. Но он совершенно не смотрел на меня. И я, наконец, поняла почему, когда он обмяк надо мной, выдохнув тихое “Рэй”.