В самом деле, даже если бы Саша не раскрыл на допросе ни одной агентурной тайны, сам факт, что агент службы безопасности является виднейшим финансовым аферистом, без сомнения, выплыл бы наружу и был бы воспринят общественным мнением Третьей республики крайне негативно, даже, пожалуй, ужасающе. А сразу после ареста скрывать принадлежность Стависского к «Сюрте Женераль» как эксперта по «русским» делам стало бы совсем невозможно, что грозило многим весьма уважаемым личностям немалыми и серьезными осложнениями.
Вот накануне ареста финансового гения-афериста и была спешно произведена инсценировка самоубийства Сержа Александра Стависского, в которое, правда, Франция отчего-то никоим образом не пожелала поверить. Практически единодушно. Не пожелала, и все тут!
Так что на рю де Соссэ, 11, где располагась «Сюрте Женераль», сильнейший переполох еще долго следовал волна за волной. Комиссар Байяр, говорили, даже едва не лишился своего места. Во всяком случае общественный авторитет его как босса покойного «красавчика Саши» сильно пошатнулся, впрочем, лишь на некоторое время.
В общем, эту влиятельнейшую организацию стало страшно трясти. И не зря: плохая, смею сказать, получилась у «сюртешников» инсценировка. Некачественная. И совсем не убедительная. Хотя это всего лишь и слух.
Непреложно одно: самый скандальный агент французской службы безопасности и по совместительству величайший аферист эпохи был наконец-то бесповоротно мертв.
Поначалу данное обстоятельство как будто многих во Франции успокоило. Однако радоваться было слишком рано еще.
Достаточно высокопоставленные личности Третьей республики, бывшие недавно столь сплоченными со Стависским и возжелавшие вдруг избавиться от этой роковой «связи», еще не скоро, несмотря на страстные ожидания на этот счет, смогли вздохнуть с облегчением.
Но избавиться от «Александра великолепного», как выяснилось вскорости, оказалось не так-то просто. Он стал каким-то подобием джина из бутылки. Сказочным героем. А вернее — жутким кошмаром: Саща уже ушел со сцены, а то, что сношения с ним могут раскрыться, продолжало пугать. Особенно же покойного страшились стражи порядка — те, кому была доверена защита национальной безопасности Третьей республики.
Так все и было.
«Красавчика Сашу» убили, но это не значит, что от него легко избавились.
Свое место потерял даже сам Томэ, всесильный директор «Сюрте Женераль», и потерял именно из-за Стависского, и только из-за него. Да что там Томэ! Стависский оказался именно тем человеком, который как никто обнажил продажность всей службы безопасности Третьей республики. Месье Томэ наверняка и сняли-то с поста директора «Сюрте» по той причине, что руководимое им ведомство целые годы прикрывало Стависского и ни разу не представило начальству данные о нем, хотя запросы получало многократно.
И скорее всего «красавчика Сашу» «заказали» не в «Сюрте», а именно в уголовной полиции: убили, чтобы прекратить действия Стависского, ставшего благодаря покровительству комиссара Байара и его шефа поистине неуловимым. Целая свора комиссаров, инспекторов, судей просто жаждала посадить «красавчика Сашу» и не могла, хотя улик в ее распоряжении было предостаточно.
Ситуация, прямо скажем, трагикомическая и откровенно скандальная. Так что я склонен думать, что Стависский пал жертвой страшного единоборства между префектурой и «Сюрте Женераль». Служба безопасности как видно отказывалась «сдавать» Сашу, и тогда полицейские его убили.
Саша даже в прессе не раз заявлял с присущей ему пикантной прямотой, что он заклеивает рты чеками. Конечно, не буквально, но он делал это постоянно, бесстыдно и изобретательно, в отличие от всех остальных аферистов той поры, старавшихся действовать скрытно. Илья Эренбург писал в знаменитых своих мемуарах, что Стависский раздавал чеки как розы — открыто, но галантно и неподражаемо изысканно.
Стависский — это целое общественное явление, доказательство того, что можно, оказывается, купить едва ли не целую республику со всеми ее демократическими партиями, правительством, свободой слова. Это человек, который необычайно остро и четко обнажил продажность основных институтов Третьей республики и этим довел ее до такого плачевного состояния, что почти обнажился самый ее остов. В определенном смысле, «красавчик Саша» оказался революционером — поневоле, конечно. На самом-то деле он хотел завоевать высшее общество и любовь простого народа, но только собирался сделать это через грандиознейший обман, подкуп и сплетение хитрейших афер.