Да, и еще одна встреча мне необходима. Позарез нужен мне Жорж Боннэ[5], явно будущий министр иностранных дел, представляющий ныне Францию на международном экономическом совещании. Шотан и прочие должны просто всё одобрить и принять, а реальную работу с венгерскими бумагами провернёт именно Боннэ. Но он, слава богу, вполне достижим и совершенно управляем. А я ему потом отвалю хоть десять миллионов франков.
23 декабря, утро
Проект итогового документа касательно венгерских бумаг был у меня готов уже к семи часам утра. Я не сомкнул глаз ни на минуту и просидел над ним всю ночь. Со мною самозабвенно трудился на пару и Жорж Боннэ.
Дабы освежиться, я залил в себя целый термос крепчайшего кофе. То же самое проделал и Боннэ. Затем мы перечли наивнимательнейше плод наших ночных бдений и в общем остались довольны: все кратко, ясно, вполне разумно, то есть полностью соответствует той логике, которая может подействовать на дипломатических крючкотворов. Я-то их повидал на своем веку достаточно и прекрасно знаю, что им придется по душе.
Затем я осушил кувшин ледяной воды, последними каплями холодной влаги смочив себе лоб. После этого положил бумагу в конверт, запечатал его и отправил с нарочным в канцелярию премьер-министра.
Дело сделано. Теперь можно созывать международное совещание, на коем Боннэ и зачитает соответствующую бумагу. Уверен: подготовленный нами проект убедит всех. Легализация венгерских бумаг приведет меня в рай на земле, а за мною еще очень многих. Мы получим пятьсот — семьсот миллионов франков, никак не менее, а может и более.
Конечно, этот рай наступит совсем не навсегда. Так, на пару лет. А потом я опять что-нибудь придумаю. И вновь вокруг меня польется в изобилии золотой дождь. Вообще, покамест я жив, Франции обеспечена вакханалия миллионов.
Тут едва ли не повсюду (и в высшем обществе, и в парламенте, и в самых занюханных кабаках) твердят, что губят несчастную Францию евреи. А вот я докажу совершенно обратное, ибо помогу французам выстоять в это мрачное мерзкое время. Меня еще помянут добрым словом, что заставит заткнуться и даже попятиться назад всех пронырливых полицейских ищеек, мечтающих посадить меня под тюремный замок.
Да, ждать теперь осталось совсем недолго. Премьер получит мою бумагу, направит ее в союзнические посольства. Там проект обсудят в срочном порядке, после чего можно созывать международное совещание, которое и решит судьбу венгерских бумаг окончательно и бесповоротно, и в самом положительном ключе для меня, естественно. Премьер Шотан при нашей последней встрече заверил меня в том со всею определенностью.
Я никогда не подводил его, всегда выписывал чеки на указанные суммы, как бы баснословны те ни были; значит, и он, вне всякого сомнения, не подведет теперь меня. Как же иначе?! Мы ведь деловые люди. Тем более что решение вопроса с венгерскими бумагами — в интересах не только Шотана, но и всех его родичей.
Теперь уже от меня ровно ничего не зависит. Остается только ждать. И надеяться. Что я (верный поклонник великолепного и непобедимого графа Монте-Кристо) и делаю сейчас. И ни капельки не волнуюсь. Просто жду.
А Боннэ молодчина, я щедро отблагодарю его. Он, кстати, рассказал мне одну довольно неприятную вещь. Будто Шотан бросил ему при встрече: «Я подпишу проект только из уважения к месье Стависскому. Ведь у него нет больше денег, я знаю. Так что все это бессмысленно, Жорж».
Господи, да будут, будут деньги, да такие, что весь Кабинет министров утонет в них. Лишь бы поскорее решился вопрос с венгерскими бумагами.
23 декабря, после обеда
Сегодня я завтракал с Романьино — это мой секретарь — очаровательный красавец, легкий и улыбчивый обладатель внушительных бицепсов.
Обычно веселый, тут он был понур как никогда, и даже его огромные сверкающие льдом глаза казались какими-то помертвевшими. Я даже слегка опешил. Но скоро все разъяснилось.
Романьино вытащил из кармана пальто скомканный листок газеты и с отвращением бросил его на стол. Это оказалась страничка из «Аксьон Франсэз» — мерзкой, отвратительной газетенки (увы, я так и не успел ни закрыть ее, ни изменить ее гадкое направление[6]).
Я разровнял мятый листок, начал изучать его, и вскорости мне стала совершенно понятна причина плохого настроения секретаря.
В сегодняшнем выпуске «Аксьон Франсэз» была напечатана заметка, в коей говорилось, что финансовая полиция всерьез занялась банком «Муниципальный кредит», негласным директором которого оказался, как выяснилось, «известный аферист Стависский».
5
Французский политический деятель, правый радикал. Представлял в правительстве интересы финансовых кругов.
6
Газета монархической политической организации — поддерживала реставрацию монархии во Франции, создание корпоративного государства, национализм, строгую приверженность католицизму, упразднение системы департаментов и возврат к территориальному делению Франции.