— Что ж… раз уж ты спросил… чего я добиваюсь, то так и должно быть. На самом деле сначала я хотела просто жить. Чтобы от меня отстали и перестали видеть во мне мясо, которое можно трахнуть, а потом припрячь к работе. Но это была первая эмоциональная волна. Я пришла сюда с пустыми руками и с желанием жить подальше от людей. Первое время я с трудом перебивалась в лесу — растения и животные постоянно мутировали, я не знала, что съедобно, а что нет. Потом ударили морозы, и мне пришлось срочно придумывать, как выкрутиться из этой ситуации. Потом у меня как-то получилось сделать так, чтобы зима отступила. Потом я построила башню, потом познакомилась с гномами, потом наладила связь с другими… теми, кому было плевать на цвет моей силы. А теперь я пытаюсь понять… что вообще происходит в этом лесу. Почему выплеск силы закончился, а мутации продолжаются. Заодно я разрабатываю новые заклинания и помогаю тем, кто хочет помощи.
— А сейчас? Чего ты хочешь сейчас?
— Сейчас я хочу, чтобы ты перестал задавать идиотские вопросы, — фыркнула Ронина, скривилась и ушла в свою комнату, оставив эльфа в одиночку переваривать услышанное.
С тех пор больше они об этом не говорили, но Истиралю показалось, что он затронул какие-то струны в душе темной магички, сделал что-то такое с нею и ее воспоминаниями, отчего она стала односложно отвечать и еще больше впала в раздумья. Он словно бы подтолкнул ее к чему-то…
Через три дня после этого разговора эльфу показалось, что Ронина пришла к какому-то решению, но она пока ничего не говорила. Ему показалось, что сейчас именно он стал тем самым фактором, который спровоцировал темного мага на завоевания. А ведь и правда, раньше у нее не было цели, она просто выживала, как могла. А теперь… ее сил и способностей могло хватить на многое. Вот только пока что у нее не было смысла, не было цели, куда бы приложить эти силы. Но она наверняка уже шла к этому открытию.
========== Глава 11 ==========
С проклятым зельем было что-то не так. Ронина в который уже раз проверила список ингредиентов, температуру водяной бани и даже собственную печку, но зелье отказывалось работать. Капля, должная взрывать монолитные куски горной породы, равнодушно качалась на столе, окруженная силовым полем, не желая взрываться. Магичка ругалась, поминала всех богов и дьяволов, но ничего не получалось. Подобное с нею было еще во времена ученичества, но эти годы давно прошли.
Эльф сидел в сторонке, колотил лечебное зелье, которое удавалось ему все лучше и лучше с каждым разом, и старался не попадаться под горячую руку. Хозяйка была не просто зла — она кипела яростью, ее сила струилась над столом и покрывала его темными завитками. Мана плескалась из ее резерва столь щедро, что эльф морщился от настолько сильной тьмы рядом с ним. Тьма буквально заполонила зал, отчего даже огонек в печи побледнел и стал казаться тусклым и далеким.
— Какого дьявола вообще происходит? — рвала и метала Ронина, в который уже раз перебирая ингредиенты. — Все по списку, все строго до грамма, точнее, чем у королевского казначея. Ты! — она ткнула пальцем в сторону Истираля, и тот буквально подпрыгнул на стуле. — Ты ничего не менял?
— Я даже не подходил к твоему столу, — почти обиженно ответил эльф. — Последнее, что я там брал — это вчера поставил на место твою ступку с растертой крапчаткой. И ты ее уже использовала, а ступку помыла.
— Я помню, — отмахнулась магичка и снова стала проверять список. Она билась в невидимую стену — почему вчера зелье получилось ну просто загляденье, а сейчас мало того, что от воздуха стало темнеть и напитываться ее тьмой, так еще и потеряло свойства.
Ронина постаралась взять себя в руки и снова отметила по порядку то, как она обычно готовила взрывчатые зелья на заказ гномам. Это был уже отлаженный механизм, сбоев ни разу не случалось. И вчерашняя партия вышла просто отличной. Так что же случилось сегодня?
— Итак, солнцелик обыкновенный… — в который уже раз забормотала она.
— Кстати, солнцелик у тебя уже закончился, — предупредил ее эльф, решив, что лучше сказать и получить люлей, чем не сказать и получить еще больших люлей.
— Да, я взяла новую партию… погоди-ка… — магичка повернулась к полке и зашуршала баночками с травами. — Новая партия… постоянные мутации… солнцелик испортился! — для верности она открыла баночку с ярко-желтыми, блестящими даже после засушки цветами и принюхалась, пытаясь найти отличия от нормального цветка.
— Странно, мне казалось, что это растение практически не мутирует, — Истираль подошел ближе, глядя на хозяйку с толикой опасения. — Он достаточно стабилен.
— Как же меня это достало! — Ронина со звонким хлопком плюхнула баночку обратно на полку и обернулась к эльфу: — Как можно вообще работать, если все меняется так быстро? Что теперь делать?
Она вернулась к столу и покачала в колбе остатки зелья. Оно уже налилось тьмой и теперь походило на чернила, только очень густые.
— Ну что-то же совсем пошло не так… — Ронина подняла колбу на уровень глаз и покачала ею в воздухе, взбалтывая содержимое.
И вот теперь произошло то, чего она так долго добивалась. Жидкость в колбе взбурлила за доли мгновения и, прежде чем магичка успела выкрикнуть заклинание щита, взорвалась, отбрасывая ее к стене. Осколки колбы вонзились ей в ладонь, а один из них врезался в лицо и пропорол щеку, отчего женщина взвыла. По руке и лицу заструилась тьма.
Взрыв опрокинул стол со всем содержимым, которое теперь растекалось неаппетитной лужей по полу, и ошарашенного Истираля. Эльф кинулся к хозяйке, не знающей, за что хвататься — за руку или за лицо.
— Жжется, собака! Дерьмо тролля, как же жжется! — Ронина попыталась исцелиться, но заклинание не помогло убрать жжение и боль, лишь вытолкнуло стеклянные осколки.
— Давай я помогу, — эльф приподнял голову хозяйки, разглядывая ее пораженное лицо. В ране плескалась тьма. Он положил одну ладонь ей на лицо, а другой ухватил поврежденную руку и стал нашептывать светлое исцеление.
Конечно, во всех книгах о магии всегда говорилось, что темных магов могут лечить только темные, а светлых — светлые, вот только никакого другого темного мага у них поблизости не имелось, а искать его было некогда. И, как ни странно, светлое исцеление подействовало лучше. Черная жидкость вытекла из ран, превратившись во что-то маслянистое, смешанное с кровью и осколками стекла. Раны затягивались плохо, сопротивлялись, но все же заживали. Ронина лишь шипела проклятия сквозь зубы, ни на кого не направленные, а потому не опасные. Эльф не обижался — каждый терпит боль, как может. Повезло еще, что она не светлая — на ту бы такая штука подействовала намного хуже, возможно, даже смертельно.
Магичка подняла свою покалеченную руку и пошевелила пальцами. Чувствительность еще не вернулась, но хотя бы двигать ими она могла. А вот багровые уродливые шрамы на коже никак не желали сходить.
— Что, я теперь стала еще краше, да? — она попыталась ухмыльнуться, но от боли смогла лишь скривиться. Как-то она слишком переоценила свои силы, стала самоуверенной и позабыла о том, что в этом лесу никто не в безопасности, даже она сама.
— Ну… теперь тебя твой магистр не захочет, — с толикой грусти констатировал Истираль, вытирая с ее лица остатки черной жижи собственным рукавом.
— Все настолько плохо? — Ронина подхватилась на ноги и пошатнулась — взрывом ее хорошо приложило об стену, но это поправимо, а вот лицо…
Эльф придержал хозяйку за плечи, чтобы та не упала обратно. Он невольно ощутил тепло ее тела, запах какой-то химии и зелий, въевшийся в волосы, а еще какую-то странную беспомощность. Похоже, Ронина впервые доверилась кому-то, кроме себя, но сейчас даже не осознавала этого. Истираль тяжело вздохнул — сейчас он не знал, сочувствует ли он ей сам или же это действие ошейника, заставляющего симпатизировать хозяину во всех смыслах. Ошейники всегда делали рабство достаточно приемлемым для раба, подавляя бунты в зародыше еще на стадии мыслей. Они настолько меняли своего носителя, что эльф уже сам не знал, где он, а где магия ошейника, превращающая его в идеального раба для конкретного хозяина.