Правда снова ускользала. Она путалась у него в голове, как хозяйские волосы в руках, выскальзывала и пряталась в потайных уголках мозга. Истираль пытался восстановить рассыпавшуюся мозаику воспоминаний, но на деле оказалось, что Нилайю за двадцать лет он так и не изучил. Точнее, он изучил ту Нилайю, которую она сама ему показала. Светскую львицу, активистку магической аристократии, красивую женщину, неплохую хозяйку, любительницу мятного чая… и мать его сына. Но все ли это было на самом деле или же это мастерски наведенная иллюзия, актерская игра на публику, в которой он невольно стал актером второго плана, не знающим роли примы? Так ли на самом деле хороша была Нилайя, напивающаяся на приеме у очередного князя или графа? Так ли добра она была, оставляя его за ширмой веселья вместе с бесправными слугами? На самом ли деле она заботилась о нем, когда бросала в карете летом под солнцем без воды и еды на несколько часов, а то и до самой ночи? И с кем она проводила эти самые часы без верного раба?
Эльф мученически сжал виски, пытаясь понять, где же на самом деле правда. Увы, выпытать ее из Нилайи, как из Ронины, у него возможности не было. И с Рониной номер прошел только потому, что она позволила ему узнать правду. Пожелай магичка на самом деле, она бы просто отослала его прочь приказом и не стала бы ничего отвечать.
— Ладно, хватит издеваться над волосами, — Ронина стояла за его спиной и наблюдала за мучениями. — Просто отрежь нужное количество, сверни в кольцо и покрой смолой, — глиняный горшочек с кисточкой она поставила рядом.
— Я просто вспоминал… и я уже не знаю, чему теперь верить, — пробормотал Истираль, отрезая волосы нужной длины. Часть черной пряди упала ему на колени. — Мне казалось, что я знаю Нилайю, но чем больше я вспоминаю, то оказывается, что я совершенно с ней не знаком. Как будто я жил в одном мире, а она в другом. И она просто играла со мной…
— Верно говоришь, — Ронина помогла ему смазать прядь смолой, чтобы волосы не рассыпались. — Нилайя играла всеми нами долгие годы. Кем-то больше, кем-то меньше. Думаю, ты сам скоро все поймешь.
— Я не могу отличить правду от лжи, — эльф попытался воспроизвести показанную конструкцию, но нити в его пальцах просто повисли, скорее от морального бессилия, чем от магического. И Ронине ничего не оставалось, как выправить его заклинание. — Тогда я считал ее идеальной, а теперь как вспомню, что пережил, сидя в закрытой карете весь вечер, пока она гуляла, пила и танцевала… то мне становится дурно. Я сидел на жаре без воды и с приказом не выходить никуда! Солнце раскалило крышу еще днем, когда карета стояла во дворе из-за чьей-то халатности.
— Могу лишь посочувствовать, — магичка невольно похлопала его по ладони и велела: — Запитывай и продень шнурок, пока смола полностью не застыла. А потом пойдем отмывать руки. Не люблю смолу из-за липкости, но это самый верный способ зафиксировать волосы.
— Когда я начинаю думать об этом, то мне кажется, что ты лучше, чем Нилайя… как хозяйка, — пояснил Истираль, продев выданный магичкой шнурок и завязав его на шее. Теперь и на его груди болтался магический цветок с сердцевиной в виде черных блестящих волос.
— По крайней мере, у меня тебе достаточно воды, хотя я иногда могу забыть достать пожрать… но на этот счет у меня появились кое-какие мысли, — Ронина одобрительно хмыкнула, глядя на его поделку. Да, амулет оказался корявым, но для первого раза и из-за общего угнетенного состояния вышел вполне сносным, по сравнению с другими возможными результатами. — Я собираюсь сделать здесь запасы, а также добыть семена растений. Сейчас осень в большом мире, так что семена должны быть. Мы посмотрим, будут ли они мутировать, и если у мешка с зерном отрастут ноги… то придется тебя учить быстрее наращивать резерв, чтобы ты тоже мог доставать себе еду с графского стола. А если нет, то мы будем обеспечены продуктами на какое-то время на случай моего паршивого состояния.
— Кстати о нем, — эльф перехватил ее руку, опрометчиво протянутую, чтобы хлопнуть его по плечу, и слегка погладил чуть грубоватую ладонь кончиками пальцев. — Как часто ты обращаешься в… это? — он вспомнил получившуюся из Ронины тварь и покачал головой.
— Это был первый раз. Лет сто назад отрасли когти, но до сих пор меня никто не ловил, не ограничивал и не лишал магии, — Ронина легко убрала руку, впрочем, не выказывая ни отвращения, ни каких бы то ни было негативных эмоций по поводу его жеста. — А теперь практикуйся на остатках, но не напитывай их силой. Потом сожги в печи и открой окно. Я активирую вентиляцию, но сам понимаешь, жженые волосы воняют преотвратно.
— Будет сделано, — кивнул Истираль и взял следующую прядь. Что его удивляло в хозяйке как в наставнице, так это предоставление полной самостоятельности ученику. Она не контролировала его, вернувшись к своему обожаемому ошейнику и взявшись разбирать его на составные заклинания с завидным упорством.
========== Глава 26 ==========
Чем дольше Ронина возилась с ошейником Ушедших, тем меньше ей нравилось то, что она видела. И даже вечером, когда вдоволь наделавший амулеты эльф взялся сжигать свое добро, оставив самый лучший на замену первому, и она ушла в свою комнату, чтобы не дышать вонью, ее все равно терзали смутные сомнения. Скорее всего, нашедшие сокровищницу Ушедших люди действительно извратили древний ритуал подчинения. Ладно, она верила в «рабское» предназначение этого ошейника, но она откровенно не понимала, зачем прописывать рабу симпатию и любовь к своему хозяину? Тем более рабу, который будет использоваться на тяжелых, грязных и неоплачиваемых работах, например, при строительстве схронов, гробниц великих царей или императоров, при чистке канализации, которая порой еще кое-где сохранилась в виде труб и обломков, или же при перетаскивании тяжестей. Магичка совершенно не понимала, зачем тратить силы и ману на создание столь сложного и практически ювелирного артефакта, чтобы поработить какого-нибудь золотаря и заставлять его ежедневно прочищать забитые туалеты. Или же все дело в том, что она не видела правды под своим носом, как и заколдованный эльф?