Кровь быстро впиталась в дерево, из-за чего амулет стал темно-красным и будто лакированным. Ронина внимательно осмотрела его и произнесла еще одно заклинание, на этот раз менее созвучное и напоминающее ругательство. В центре амулета появилась выпуклость, засветившаяся ровным зеленым светом, похожим на свечение болотных гнилушек.
— Итак, твой сын жив, относительно здоров и… на этом все, — Ронина осмотрела амулет, покрутив перед глазами, а после скомандовала: — Поиск ребенка.
Тонкий зеленый луч вырвался из «гнилушки» и уперся в стену.
— М-да, хреновая конспирация с этой штуковиной, но ничего лучше я пока выдать не могу. Будь у меня его волосы или кровь, тогда можно что-то сообразить, а так… — магичка стиснула амулет, и луч погас.
— Увы, у меня не было возможности срезать волосы с Райтанира, — вздохнул Истираль.
— Райтанир? Ты так назвал сына? Это не эльфийское имя, — вздернула бровь магичка.
— Его так Нилайя назвала в честь какого-то своего предка, — грустно ответил эльф, потупив взгляд.
— Понятно, — она отложила амулет на полку, давая ему возможность устояться и напитаться темной силой, царящей в башне. Ронина не знала, сколько времени ей придется потратить на поиски ребенка, так что лучше пусть амулет зарядится под завязку, чем сдохнет на половине пути.
— Послушай, ты никогда ничего обо мне не спрашивала, — не выдержал Истираль. — И теперь равнодушна. Скажи, почему?
Магичка зевнула и невольно глянула в темноту за окном. Пожалуй, для задушевных бесед было уже поздно, но настырный эльф ведь не отстанет, даже если она пошлет его к демонам.
— Ну расскажи что-то, если тебе так хочется, — она уселась обратно за стол, поставила локти на столешницу и положила голову на сцепленные пальцы.
— Так ты спрашивай. А то я себя все время чувствую так, будто допрашиваю тебя.
— Ага, твой допрос за воду я помню, — вздохнула Ронина. — На самом деле меня не интересует ни твоя жизнь с Нилайей, ни остальное твое прошлое. И меня не интересует собственное прошлое. Я не люблю в нем копаться, вытаскивать грязное белье и чужие скелеты на белый свет и всем демонстрировать.
— Получается, я тебе не интересен? — вскинулся Истираль, глядя в синие глаза Ронины. Пожалуй, сейчас эти посиделки можно было назвать даже семейными, настолько это напоминало ему давние вечера дома, в родном лесу.
— Почему же? Ты мне интересен, но именно ты сам, а не твое прошлое. К тому же твоя память недостоверна из-за ошейника. Или же ты помнишь то, что хочешь помнить, а не то, что было на самом деле.
— Хочешь сказать, что ошейник способен изменять мою память?
— Не ошейник. Ты сам, — Ронина покачала головой, покатав подбородок на руках. — Ты знаешь о ложных воспоминаниях? — она дождалась кивка и продолжила: — Так вот, мозг в нашей черепной коробке — величайшая загадка природы. Я не верю в богов, которым насрать на нас всех. А вот в природу верю. И мозг, как часть живого тела, заботится о том, чтобы это тело нормально функционировало. В случае же каких-то очень неприятных ситуаций мозг может сделать две вещи. Первая: забыть о ней. Потери памяти нередки у солдат вовремя войн из-за контузий, ударов по голове, взрывов и тому подобного. Потеря памяти может быть полной, когда человек вообще теряет человеческий облик, и частичной, когда человек забывает что-то одно или несколько вещей. Например, он помнит детство, но не помнит вчерашней битвы. Или помнит, как учился, но не помнит, как сдавал экзамен и даже лица своего преподавателя. Иногда память восстанавливается, иногда нет. Вторая способность нашего мозга — замена воспоминаний ложными. То есть ты помнишь не то, что было на самом деле, а то, что ты придумал в своей голове. Так, если тебе отказала любимая девушка, но ты настолько ее любишь, что жить без нее не можешь, то ты начинаешь фантазировать на тему того, как бы сложилась ваша встреча. Например, придумываешь, как поцеловал ее. Потом, со временем, чувства угаснут, у тебя будет множество женщин, но о той самой первой ты будешь помнить лишь то, что придумал. То, как ее поцеловал в своих фантазиях. Есть еще третий вариант, когда мозг помнит только негативные сцены, какие-то плохие случайности, мерзкие поступки. Это так называемая злопамятность. На самом деле это очередной защитный механизм. Подобные воспоминания позволяют человеку или нечеловеку всегда быть настороже и не допустить повторения паршивой ситуации. Например, если человек запомнил, что его бросила девушка, то в будущем он будет предвзято относиться ко всем девушкам да так и помрет холостым. В твоем случае происходит замена плохих воспоминаний на хорошие, которые ты сам себе придумал или же переврал старые события так, как тебе бы хотелось их прожить.
— Это хорошо или плохо? — тихо спросил Истираль.
— Это не хорошо и не плохо, это естественно для долгожителей. У всех стариков при их молодости трава была зеленее, а солнце светило ярче. Просто кто-то понимает, что это лишь его яркие впечатления, а кто-то их навязывает всем остальным. Память долгожителей, в том числе и эльфов, работает иначе, чем память короткоживущих людей. Ты способен вспомнить все, что тебе нужно, просто ты этого не хочешь. Явно или неявно, но не хочешь. И я не хочу вспоминать всю эту гадость, поэтому рекомендую тебе не копаться в памяти, а заняться делом, — в эльфа полетел крохотный огненный шар поменьше ногтя. Причинить реальный вред он бы не смог, но Истираль по привычке поймал его и отбил в стену, где тот с пшиком растворился.
— Ну раз так… — Истираль подумал и наколдовал магичке немного снега за шиворот.
Ронина фыркнула и вскочила, отряхиваясь. На теплом теле снег растаял и холодными струйками потек по спине и плечам.
— Ну ты и паршивец! — весело заявила она и запустила в Истираля силовым импульсом, спихнувшим его со стула.
— Кто как может, тот так и крутится, — парировал эльф, только теперь ощутив себя живым. Он сидел на полу и улыбался, раздумывая, чем бы запустить в магичку. А после достал из-под стола слизня и использовал его как снаряд.
Ронина поймала животное и опустила на пол. Калечить ничего не понявшую скотинку было стыдно.
— Так. Давай условимся — слизнем не бросаться. Пользуемся только той магией, которая нам доступна. И не калечим друг друга, — на всякий случай напомнила она. — Иначе это будет не тренировка, а издевательство.
— Ну что ж, ты сама напросилась, — усмехнулся Истираль, и над его рукой замерцали небольшие ледяные сосульки, фактически миниатюрные копии ледяных копий. Ронина делано взвизгнула и поставила простейший щит. Разминка пошла своим чередом.
========== Глава 44 ==========
Через четыре дня магичка могла воочию наблюдать первый этап борьбы добра со злом, как пафосно окрестили маги эту битву. Светлые маги организовали сильнейший шторм, призванный потопить свеженькие корабли лича вместе со всей призванной нежитью. К этому времени безымянный пока лич обзавелся наколдованными горгульями и еще какими-то хищными тварями, собранными из костей, аналога которым Ронина не знала.
Она с интересом следила за происходящим в мире, заставив Истираля спроектировать иллюзию изображения в шаре на стену, пока сама усиленно заготавливала самогон различных конфигураций. С помощью мудреной машины гномов процесс шел быстро и точно, знай подкидывай мох или ягоды в нужных пропорциях и следи за тем, чтобы была вода и достаточное количество маны. Гномы знали толк в хорошем спирте… Самый чистый продукт, фактически, стопроцентный спирт, Ронина собиралась пустить на настойки, а все, что поплоше — на зелья и про запас. Вдруг опять понадобится демонов вызывать. Да гномам надо было продать немного, у них такого мха и таких грибов не росло.
Разгулявшийся на половину Северного континента шторм зацепил и ее скромный лес краем, правда, у них он превратился в нудный, скучный дождь, моросящий уже три дня. То ли так вышло случайно, то ли на погоду в лесу полноценно влияла ее собственная магия, но Ронина была рада, что у них не лило сплошным потоком с неба, реки и ручьи не вышли из берегов, и вообще все выглядело прилично. Она не знала, как там мертвецам, а вот живым такой шторм лишь портил жизнь. По идее, поздней осенью подобных погодных извращений быть вообще не должно, такие шторма случались лишь на востоке на побережье, и то из-за смешения потоков теплого и холодного воздуха да теплого течения, огибающего материк.