— Мам, пожалуйста, — прошипела она сквозь зубы, шлепая за ней по мраморному полу вестибюля в следующую комнату. — Мне кажется, мы не должны…
Она остановилась. Гостиная, куда они вошли, поражала размерами и столь же изысканным декором, как вестибюль. Впечатление немного портил беспорядок: антикварный секретер у окна и кофейный столик завалены рукописями и еще какой-то бумагой. На огромном кожаном диване перед камином расположились Анжелика с Фенеллой, Лотти и крупный серый пес.
— Лотти, слава богу, заснула, — сказала Марта, наклонившись к свернувшемуся калачиком ребенку. — Синьор Кавальери, позвольте поблагодарить вас за неоценимую помощь, оказанную слабым женщинам в трудную минуту. Теперь, когда все здесь, я хочу, чтобы мы официально представились.
— В этом нет надобности, — с презрительным смешком заметила Сара. — Анжелика и синьор Кавальери знакомы.
— Нет, нет, мы не встречались, — поправила ее Анжелика и обратилась к хозяину дома. — Вы разговаривали с моим женихом Хью, когда любезно согласились…
Вдруг сидящая рядом Фенелла толкнула ее локтем и что-то прошептала. Анжелика округлила голубые глаза:
— Не может быть! Вы были в «Розе и короне» в день девичника, не так ли?
Лоренцо коротко кивнул.
— Невозможно поверить! Вот так совпадение, правда, Фенелла?
— Поразительно, — пропищала Фенелла. Она легко поднялась с дивана и изящным движением сбросила с плеч кашемировый кардиган, оставшись в коротких шортиках и топике. — Уверена, мы бы раньше познакомились, но шалунья Сара тогда вас монополизировала: вы с ней куда-то исчезли.
Сара энергично сушила волосы полотенцем. Хорошо, что руки заняты, иначе она придушила бы Фенеллу. Она обдумывала новую информацию: если Анжелика и Фенелла не просили Лоренцо подшутить над ней, какого дьявола он полез целоваться? И как теперь классифицировать Лоренцо, которого она так безапелляционно записала в мерзавцы после инцидента с «Бурным оргазмом»? Из-под полотенца она видела, как он пожал протянутую Фенеллой руку и отвернулся.
— Насколько япомню, вы монополизировали всех мужчин в баре, так что потеря небольшая.
— Удивительно, что вы оказались в нашем сонном, богом забытом Оксфордшире, — быстро вмешалась Марта. — Раз с остальными вы уже знакомы, я — Марта. Марта Халлидей.
Лоренцо на секунду замер. Узкие глаза стали почти черными.
— Не таком уж сонном, синьора Халлидей. — Он сделал легкое ударение на имени. — По крайней мере, в тот вечер, когда я был там. Вы долго жили в тех местах?
— С тех пор как мне исполнилось девятнадцать и я первый раз влюбилась. Вы правы, с того времени многое изменилось. — Явно стараясь вернуть разговор в безопасное русло, Марта не жалела красноречия. — Я выросла в деревне — как будто судьба уронила меня в середину романа Томаса Харди. Звучит романтично, но жизнь нас не баловала. «Роза и корона» была маленькой сельской гостиницей. Завсегдатаи сами обслуживали себя за стойкой бара и оставляли деньги в ящичке за прилавком. Френсис, мой муж, проводил там больше времени, чем дома. Говорил, что это единственное место, где зимой ему достаточно тепло, чтобы думать.
— Он писал?
— В основном стихи, но…
— Мам, — раздраженно прошипела Сара. — Сейчас ночь. Не лучшее время говорить о литературе.
Особенно о единственном опубликованном произведении «Дуб и кипарис», действие которого разворачивалось в Оксфордшире и Тоскане. Творческая карьера ее отца не была успешной, и книга не принесла ему признания, но Марта всегда говорила о ней как о творении непризнанного гения. Сару это смущало.
— Извините меня; дорогая, ты права: хватит испытывать терпение нашего спасителя, — улыбнулась Марта, отставляя пустой стакан бренди. — Пора спать. Мы не стесним вас, если останемся на ночь, синьор Кавальери?
— Не обещаю пятизвездочного обслуживания, но надеюсь, вам будет удобно. Комнаты наверху. Однако придется самим позаботиться о себе, поскольку моя экономка уволилась, а я пока не нашел другую.
— Спасибо. У вас чудесный дом, — сказала Марта с сияющей улыбкой. — Завтра рассмотрим его получше, Девочки, пора дать синьору Кавальери отдохнуть.
Пес недовольно поднял голову, когда Анжелика и Фенелла поднялись с дивана, но не двинулся с места. Сара с опаской поглядела на собаку рядом с крепко спящей Лотти. Она примерялась, как перенести девочку на кровать, чтобы не разбудить. В жарких отсветах огня в камине Лотти, которая свернулась тугим клубком и подложила руку под розовую щечку, выглядела иллюстрацией из нравоучительной детской книжки.
Тихий голос за спиной заставил ее так резко вздохнуть от неожиданности, что звук получился неприятным, шипящим.
— Так у вас есть дочь?
Лоренцо стоял рядом с диваном, наблюдая за Сарой без всякого выражения.
— Да. — Сара не умела скрывать свои эмоции так же хорошо, как Лоренцо, поэтому короткое слово прозвучало колко и враждебно.
В такой ситуации мужчины обычно говорили что-то вроде «какой милый ребенок» и искали повод унести ноги, однако Лоренцо Кавальери только кивнул. Он не сводил с Сары глаз. Она опять почувствовала нарастающее возбуждение и легкий спазм внизу живота. Еще бы забыть, что на ней по-прежнему сырая футболка, высушенные полотенцем волосы стоят дыбом и, скорее всего, она сейчас больше всего похожа на неандерталку. Сара быстро склонилась над дочерью, чтобы хозяин дома не заметил краски смущения на лице.
— Я помогу отнести ее в кровать, — сказал Лоренцо, направляясь в ее сторону.
— Спасибо, не надо. Сама справлюсь.
— Можно было догадаться, что вы скажете. — Она уловила в голосе насмешку. — Вы когда-нибудь принимаете помощь?
— Я привыкла делать все сама, — пробормотала Сара, соображая, как поднять с дивана ребенка, чтобы не сверкнуть ничем лишним из-под недостаточно длинной майки. Конечно, Лоренцо уже имел возможность разглядеть все, что имело смысл скрывать, но от этой мысли Сара стеснялась его еще больше. — Отец Лотти мало что делал по дому.
— Где он сейчас?
— Думаю, в постели с тощей блондинкой, своей невестой, — с горечью произнесла Сара.
— Я вас понимаю. — Лоренцо медленно кивнул.
— Где уж вам, — откликнулась Сара с резким, нервным смешком и опустилась на диван, чтобы поднять Лотти на руки без ущерба для своего целомудрия.
Огромный плазменный экран над камином внезапно ожил и замерцал, заставив их обоих подпрыгнуть. Сара увидела обнаженный живот женщины, гладкий и золотистый, как песок пустыни. Камера поднялась выше, задержалась на ложбинке между тугими грудями, полюбовалась плавными выступами ключиц и переместилась на лицо. Женщина изогнулась, с чувственных губ слетел беззвучный крик экстаза.
Сара поймала себя на том, что смотрит на Тию де Луку с открытым ртом. Не узнать знаменитую итальянку было невозможно. Весь мир давно изучил эти миндалевидные глаза цвета зеленых яблок и пухлые губы, которые она приоткрыла в ожидании губ героя, пока занятых исследованием ее безупречной шеи.
Когда рука партнера Тии скользнула между ног актрисы, обе женщины по обе стороны экрана коротко вздохнули, почти вскрикнули. Экран погас.
Сара оглянулась на Лоренцо. Он стоял неподвижно, как статуя, держа в руках пульт дистанционного управления. Ей показалось, что на долю секунды в его глазах промелькнуло какое-то непонятное ей выражение, но оно тут же сменилось привычной для него маской бесстрастия.
Пульт полетел на журнальный столик.
— Вы на него сели, — пояснил Лоренцо.
— Простите, ради бога. — Сара вскочила на ноги. Он нетерпеливо передернул плечами:
— Нет проблем.
— Я прошу прощения не за то, что села на ваш дурацкий пульт. Я сказала, что вы не знаете, каково это, когда тебя предают. Я совсем забыла. Я не совсем в курсе, но Анжелика и Фенелла недавно говорили, что ваша жена…