— Вот уж спасибо за сомнительный комплимент, — она улыбнулась, обнажив зубки. — Что еще скажешь в свое оправдание?
— А зачем? Что это изменит? Ты считаешь себя жертвой, а мы твои обидчики, а я главарь банды — пусть ты в это и дальше пока веришь. Но! — я уставился ей прямо в глаза, пытаясь донести ей основное. — Ничего уже не поменяется.
— Вы не дали мне право выбора, — заупрямилась она.
Я захохотал. О чем она?
— Милая, только с истинным ты можешь получить настоящее удовольствие, — я подскочил с места и оказался рядом, нависая над ней. — Скажи, сколько раз тебя ублажали? Сколько раз ты воспаряла? Сколько у тебя было любовников? — последнее все еще терзало меня. Руками оторвал бы злосчастные члены этих доходяг.
— Это тебя не касается, — уперлась она руками в мое тело. Я успел заметить печаль в ее усталых глазах. Конечно же, я прав. Стихийницы могут почувствовать блаженство только со своими половинками и никак иначе. Просто это чудо, что она изначально имела земную внешность, переданную ей от матери, и силу — от отца. Но что-то с ней приключилось в детстве, и сила заблокировалась. Придется выяснить, когда она начнет мне больше доверять. Тяжело с ней, упряма, как вымерший мамонт.
— У меня было много, много партнеров, — холодные слова обожгли мое сердце, — в отличие от тебя. Ты ведь девственником был, верно? — оскалилась она. Стерва, давит на самое больное. Как быстро люди становятся жестокими. Вечная борьба за выживание, стараясь улучшить место обитания, условия существования и тут не только совесть затеряется, но и приобретается эгоизм, жадность и скотство. Ценности, где ценности? Ради чего миллиарды людей существуют на планете? Ради денежных бумажек? Нет, их путь еще долог. Смысл существования заключается как раз в его отсутствии. Только знания и усовершенствования себя дают жизнь новому.
Венера.
— Хочешь огромной и светлой любви до конца дней своих? — продолжила я упорствовать, нагнетая обстановку и выплескивая накопленное. — Ее не существует. Это понятие забыто землянами напрочь. И я такая же, как они. Так что вам ребятки, кроме как потрахаться, от меня больше ничего не светит.
Ему не понравилось мое высказывание. Любви не существует. Это чувство растоптали, а меня сломили, унизили в клочья, осмеяли при всех, обозвав наивной простушкой. Я так стремилась обрести семью, что отдалась первому встречному, тому, кто стал мне оказывать знаки внимания. Если еще в детдоме я берегла себя для будущего мужа, то, как только посчитала, что встретила этого самого кандидата, распрокинула от счастья ноженьки, надеясь получить в ответ аналогичные чувства. Этой первой сволочугой оказался охотник за невинными телочками. Как он ржал, хвастаясь в очередном улове перед своими прихлебателями, не стесняясь описывать в красках мою наивность. Я только глотала слезы, выслушивая его и позорясь при всех. А если мне что-то было не по нраву, то могла катиться колбаской подальше. Ну, я и сбежала, замыкаясь при этом в себе.
Благо моя конфетная внешность вскоре поспособствовала новым отношениям. Однако сколько новый претендент не старался подготовить меня к постели, благородно ухаживая и срывая поцелуи, как только дело коснулось основного, я так и не дождалась обещанных бабочек в животе и звездочек перед глазами. Я тогда нисколько не пожалела, разорвав отношения первой и становясь хладной льдиной к мужскому полу.
Может быть, это превратилось в боязнь, а может то, что в небольшом городке знакомый становится знакомым через знакомого и уже половину населения обзывало меня и дорисовало несуществующие связи. Намного проще было меня оскорбить, чем попробовать понять и простить друг друга.
Бесчеловечность процветает в любом слое общества. Когда я устроилась на работу и случайно обнаружила, что первый и второй мудаки работают там же и являются не только коллегами, но и друзьями, что-то переломилось внутри, оставляя организму лишь внешнюю апатию и пофигизм к жизни. Есть мужик у меня, нет, все равно — что воля, что неволя. Забив на личное и переключившись на обнаружение ошибок у других, я добилась небольшого уважения и страха со стороны работников, тайно распускающих слухи про меня. Ведь, что не говори, я достаточно умело могла обнаружить их недочеты и манипулировать ими на свое усмотрение. Если второй хахаль вскоре уволился, то первый, самый наглый, сын местного депутата долго сражался со мной, а после добился окончательного перевода в тот момент, когда у него появилась желанная невеста. Наверное, пацан по-настоящему боялся ее потерять, так как тут же оказывался рядом со мной, когда я пересекалась с этой милой девушкой. Язык не повернулся ей рассказать правду. Она была единственным человеком, помощником бухгалтера, не пытающимся что-то ‘поиметь’ с фирмы. Слишком правильная. Рассудив, что такая быстрее перевоспитает его, чем мои россказни, я пожелала будущим супругам счастья и свалила в другой город.