Я шла, громко рассуждая и не скрываясь больше ни от кого. Дальнейшее воспоминание подкинуло картинку, и я уверенно перебирала ногами. Я знала, что и отец, и его друган располагаются на мостике. Вот только Шторм немного беспокоил меня, поскольку пребывал в неведомом блаженстве и походу вообще не воспринимал то, что я ему втирала. Его мечтательная улыбка расползлась на пол лица, пока мы на подходе к искомому не услышали последние слова отца, обращенные к Циклону. Ожидается страстная встреча с… мысль запнулась, не до конца воспринимая его моим супругом. Зато ее опередила другая. Интересно, как быстро мой мужчина закатает в пол своего соперника?
К великому удивлению рядом с шаамом больше никого не было. Кроме того, нигде не стоял запах, не валялись кости, не декорировала поломанная мебель, — вообще ничего не напоминало о том чудовище, которое я когда-то видела в невообразимом хаосе. Я остановилась перед отцом, изучая его безумные глаза. Кое-что на панели мигало, показывая, что корабль находится в рабочем состоянии.
— А где октопус? — я тут же прикусила себе язык, чтобы не ляпнуть чего лишнего. И чего мне не терпится с ним встретиться? Как будто купила билет на выставку уродцев кунцкамеры и теперь в ожидании нетерпеливо переминаю ногами.
— Насколько ты готова услышать правду, Вея? — мне или послышалось, или он реально произнес мое имя с какой-то нежностью. От недельного заточения чего только не почудится.
— О чем ты говоришь? — вступился за меня Шторм. Я была признательна ему за такую поддержку. Хотя из-за его же глупости загремела сюда. Но в последнее время стала подумывать о том, что в любом случае рано или поздно столкнулась бы с призраками прошлого.
— Глупец, — брезгливо выдавил отец, — у тебя был шанс, а ты его просрал. Лучше бы ты спрятал девчонку где-нибудь на закрытой планете в последнем мире Галактики, чем притащил сюда. Но ты не достоин ее, — отец склонил голову набок и продолжил. — Однако я благодарен, что ты до конца разбудил силу у моей дочери, увеличив ее резерв. Сомневаюсь, что она сможет ею правильно пользоваться. На это требуется годы тренировок, но от тебя мне ничего больше не нужно. Все прошло так, как я задумал, а ты сам себя переиграл, — холодно заключил он.
Шторм был раздавлен. Достаточно несколько слов и он опять замкнулся в себе. Но я вцепилась в его ладонь, незаметно подбадривая и поглаживая ее большим пальцем. Парень расслабил напряженные плечи и заявил:
— Кто бы говорил. Я признаю ошибки, а вот ты способен осмыслить свои? Какое право ты имеешь давать оценку моему поступку, если сам зависим от чужих решений? Хотя может дело совсем в другом. Кто ты такой на самом деле: ее настоящий отец или хищник, застывший в ожидании и переставший быть чей-то марионеткой?
Я округлила глаза. Чего-то я не понимала и конкретно не врубалась в их диалог. Что Шторм хочет услышать от него?
Решительно заломив руки перед собой и загнув одну бровь, саркастически произнесла: — Говори, о Великий и Ужасный, я готова внимать твоим устам.
— А ты выросла девочка, — заметил он, ничуть не разозлившись. — Ты не похожа на мать. И на меня тоже.
— Угу, соседская, — выдала нервный смешок.
— Твое любопытство родилось впереди тебя, — продолжил он, — твой интерес распространялся на все и выходил за рамки детского восприятия. Ты залезала в каждую дыру и была очень пронырливым ребенком.
— Еще бы, — согласилась я с ним. — Ты не думал, что маленькому ребенку хотелось иметь игрушки и общаться со сверстниками, а не все время бултыхаться в закрытой тарелке?
— Что ты знаешь о нашей расе, Вея? — горько он проговорил. — Мы стихийники, величайшая раса, способная управлять первостихиями. Нам должны поклоняться остальные цивилизации, чтить, уважать и бояться. А что произошло на самом деле, ты знаешь? — он сделал паузу, шагая к Шторму и останавливаясь возле него.
— Спроси у него, где наша родная планета? Кому она подчиняется? Жалкому Звездному Содружеству! Это якобы мирное Содружество на самом деле это они запустили вирус на нашу землю и пытались избавиться от нас. Только вот пошло все не так, как они задумали. Пострадали наши женщины, а мужчины выжили, и, в конце концов, смогли продолжить род с жалкими землянками. Однако при этом мы потеряли самое величайшее — нашу силу. И лишь единицы до сих пор способны и дальше ее иметь, но живут с небольшой мощностью.
— Мы улетели и вынуждены из года в год пребывать в пути в поисках лучшей жизни. А ты, бывший стихийник, стал зависим от моей дочери. Ты жалок и позоришь нашу первобытную расу, — распинался он.