— Здравствуйте, — поприветствовал он нас.
— Здравствуйте, — растерянно сказала я, разглядывая вошедшего. Было ему лет сорок, может быть, чуточку больше, но выглядел он прекрасно. Никаких признаков старения, дорогая и модная одежда, на носу — очки в позолоченной оправе. Мужчина был мне незнаком, однако впечатление создалось такое, будто бы я уже где-то видела.
«Наверное, у деда, раз он его знакомый», — решила я, и ошиблась.
— Девочки, это Владлен Викторович, — представил нас дед. — А это Лизавета и Катерина, мои внучки.
— Приятно познакомиться, — хором ответили мы с Катей.
— Владлен Викторович — друг Альбины, — пояснил дед.
— Не совсем, — мягко поправил его мужчина. — Мы с Алей любили друг друга и хотели пожениться.
Я сочувственно взглянула на него. Наверное, просто ужасно вот так — планировать свадьбу, а потом хоронить свою невесту.
Атмосфера за ужином стояла тягостная. Несмотря на то, что дед и я в меру пытались отвлечь гостей от их горя, Владлен Викторович и Иван Поликарпович беседу поддерживали вяло. Примерно через час, сославшись на дела, Владлен Викторович уехал, и мы остались вчетвером.
И тут в разговор вступила Катька. Дед о чем-то спросил ее, а та увлеченно принялась повествовать о новом способе поймать призраков. Иван Поликарпович, до этого слушавший нас вполуха, вдруг вскинул голову и резко спросил:
— А много ты знаешь о призраках?
Катя, признаться, сначала растерялась, но быстро сориентировалась:
— Больше, чем другие люди.
— А что такое? — нахмурился дед, наблюдая за оживленностью старого друга.
Помявшись, Иван Поликарпович облизал губы и почему-то шепотом сообщил:
— Я думаю… Нет, я почти уверен, что в моем доме поселился призрак. Дух Альбины.
Глава 4
Я втянула голову в плечи и опасливо взглянула на деда. А ну как у его друга крыша поехала? Не смог пережить такое горе, вот и городит чушь. Дух Альбины, надо же.
В свое время я наслушалась историй о том, как родственники умерших категорически не желали смиряться с гибелью любимых, да такой степени, что придумывали себе различные вещи: то с ними мертвые во сне говорят, то знаки подают. Одна женщина на полном серьезе уверяла, что душа ее покойного сына вселилась в кота. Они, кстати, так и живут вдвоем, счастливо и мирно. Мне-то что — живут себе да живут, но вот дед к таким историям относился категорично.
Опасаясь, как бы он не начал вправлять Ивану Поликарповичу мозги, я приготовилась защищать его, но дед, на удивление, только крякнул и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— Вы не подумайте, с головой у меня все в порядке. Мне не одному так кажется, — буркнул Иван Поликарпович. — Дело такое… Даже не знаю, с чего начать.
— С начала, — приободрила его Катька. — Вы не чурайтесь, призраки — это нормально. Они абсолютно безвредны.
Я пнула Катьку под столом, и она заткнулась.
— Да? — усомнился Иван Поликарпович. — Ну что ж… В общем, слушайте. История, конечно, совершенно фантастическая. Кто бы другой рассказал — не поверил бы. Но я сам, своими ушами и глазами все видел. Так что…
Я деликатно кашлянула, а дед рыкнул:
— Не томи уже, Поликарпыч! Чего там у тебя приключилось?
— Аля погибла в понедельник, — побледнев, с трудом произнес старый друг деда. — И с этого дня в доме начались странности.
— Какого рода? — влезла в разговор Катька.
— Всякого. Сначала скрежет, потом — вой…
Мой глаз непроизвольно дернулся. Какой еще вой?
— Разве призраки воют? — обратилась я к сестренке, как к профессионалу.
Та озадаченно почесала нос и мотнула головой:
— Не-а. В первый раз о таком слышу.
— Дальше, — покровительственно изрек дед, недовольно зыркнув на нас. Мы с Катькой притихли и приготовились внимательно слушать.
— В общем, в ту ночь, я имею в виду с понедельника на вторник, я проснулся от скрипа. Наша с Радой спальня на втором этаже, как раз возле лестницы. И она жутко скрипит. Надо смазать ступеньки, но у меня все как-то руки не доходили, а уж в тот день, сами понимаете…
Дед насупился, и я прекрасно знала почему — беспорядка и халтуры в доме он не терпел.
— Так вот, — продолжил Иван Поликарпович, — проснулся от скрипа. Будто кто-то поднимается. Я подумал: Кристина, наверное, спускалась на кухню. Вскоре скрип повторился, еще и еще. Терпеть это стало невозможным, и я вышел в коридор, собираясь накричать на дочь. Но… Там никого не было.