— Как?.. Где?.. — сипло вскричал он, вертя головой, которая из-за шляпы-воротника теперь походила на почерневший растрепанный кочан капусты, лежащий на огромном блюде. — Что с Его Цветочеством?!
Но Джунипер по-прежнему не слушала его, продолжая гладить волосы Ноа, а прочие слуги молчали, как воды в рот набрав.
От ужаса господин домоправитель взвыл, защелкал клыками и бросился к принцу, угрожающе рыча:
— Если на твоих злокозненных руках, Джуп Скиптон, погиб наследник рода, то ты пожалеешь, не будь я Заразиха!..
Однако пришло время и ему поперхнуться, остолбенев.
— Как?! — прошептал он, вытаращившись на принца, который и впрямь лежал на руках Джуп. — Не может быть!..
— Не может быть! — эхом отозвался Мимулус, в очередной раз не решившийся сбежать без Джуп и теперь тихонько стоявший за ее спиной.
А госпожа Живокость вновь забулькала, всплескивая перепончатыми серыми руками — видимо, почтенная трясинница надолго лишилась дара речи.
…Что же до челяди — сегодня слуги столько раз охали, вздыхали, улюлюкали, хныкали и визжали, что сил у них не осталось — все молча таращились точно так же, как это делал Заразиха, и даже беспокойные хвосты кобольдов более не шлепали по каменным плитам. Тишину нарушал только звук падающих капель, которые сочились из одежд и носов утопленниц да воркование ошалевших сорок.
Одна Джуп была совершенно спокойна, как будто ничего не замечала. И то правда — она ведь всегда видела принца таким, каким он был до проклятия. Для нее ничего ровным счетом не изменилось. И, к тому же, она раньше всех догадалась, что проклятие пало — недаром она столько времени хранила злые чары в себе.
— Его Цветочество свободен! — прошептал Заразиха то ли с испугом, то ли с благоговением. — Чары дамы Эсфер разрушены!..
А принц Ноа, слабо застонав, сонно моргнул пару раз и открыл свои пурпурно-золотые глаза, будто пробуждаясь от глубокого сна.
Глава 59. Принц Ирисов во всей своей красе
— …Ты все еще здесь! — первым делом недовольно сказал принц Ноа, увидев склонившуюся над ним Джунипер. — Тебе было приказано немедленно убираться отсюда!..
Но от слабости голос его прерывался и дрожал, и Джуп ничуть не испугалась.
— Тише, Ваше Цветочество, — промолвила она. — Вам нужно поберечь силы…
— С чего бы это?! — Ноа сделал попытку резко приподняться, но тут же опустился обратно, сморщив нос от досады — приступы дурноты все еще одолевали его.
— Ох! — встревоженно и потрясенно промычал Заразиха, не знавший, что и сказать.
— Ох!.. — повторила дама Живокость.
— Ох, — вздохнул Мимулус, глядя на принца с такой тоской, словно его Цветочество после избавления от злых чар стал в тысячу раз страшнее.
— Оххххх!.. — подхватили и слуги, которые все это время, казалось, не дышали.
Принц Ноа, заметив, наконец, что все, кроме Джуп, в полном смятении чувств таращатся на него, тоже разволновался и воскликнул:
— Да что тут происходит?
— Ваше Цветочество!.. — господин Заразиха едва мог выговорить самые привычные ему слова. — Светлейший принц!.. У вас… Вы… — а затем выпалил, едва не сорвавшись на визг. — ЗАКЛЯТЬЕ ПАЛО!..
— Что? — вскричал и принц, подпрыгнув на месте так, что они с Джуп едва не сшиблись лбами. — Как такое возможно?..
И он, растопырив когтистые пальцы рук, принялся осматривать их со всех сторон, как будто ожидая подвоха. Но гоблины, кобольды и утопленницы дружно застонали от восхищения, а господин Заразиха схватился за сердце, умиленно ворча — так что ошибки быть не могло, руки были те самые!..
— Что за руки! Красивейшие руки Лесного Края! — застрекотала Сплетня.
— Им завидовали все — даже Златоцветы и тонкокостные Сныти! — вторила ей Небылица.
— Изящнее рук не бывало в роду Ирисов!..
— А какие коготки — чистый перламутр!..
— Зеркала! — взревел Заразиха. — Немедленно несите зеркала для Его Цветочества!..
Челядь с визгом разбежалась, не разбирая дороги — все коридоры, покои и кладовые были в считаные мгновения заполнены суматошными слугами, а их убранство перевернуто вверх дном. Каждый считал своим долгом первым принести предмет, способный сколько-нибудь отразить вернувшуюся красоту принца. Сияющие подносы и графины, начищенные серебряные ложки и половники, осколки стекла и полированного янтаря, большие зеркала и малые — все это было снесено в зал. Принца — а вместе с ним и Джуп, — окружила блестящая стена, в которой его темный лик отражался бесконечно количество раз. Одно из маленьких зеркалец Заразиха услужливо подал Его Цветочеству, и принц Ноа с жадным нетерпением принялся изучать свое лицо. Глаза его светились от счастья, губы расплылись в чуть клыкастой блаженной улыбке, а дышал он от радостного волнения так часто, словно ему самому пришлось найти, собрать и принести в зал всю эту утварь.