Но меня мучительно преследует кошмарная мысль о девяти вечера. Представляя нашу новую встречу с Боссом, у меня чуть ли не паническая атака начинается. Голова кружится, перед глазами белые мошки.
Вспоминаю, что со вчера ни крошки во рту не было. Предлагаю Лысому заехать во “Вкусно и точка”. Он, на удивление, охотно соглашается. Любитель пожрать.
Договариваемся взять навынос и поесть в тачке. Только Лысый сердобольно просит не заляпать машину. От чего мне, наоборот, хочется залить все молочным коктейлем и раскидать картошку фри по вылизанному до блеска салону.
С жадностью вгрызаюсь в сочный бургер. С досадой слышу как звонит телефон. Блин, кто там опять, все удовольствие обломали. С опаской кошусь на экран. Лишь бы не Босс.
Но это мама. Выдыхаю и пытаюсь стремительно прожевать и проглотить еду. Надеюсь Гэ Пэ не успела ей растрындеть про Лысого.
Облизываю пальцы отвечаю на звонок:
– Доча? – слышу надтреснутый голос мамы в трубке и сразу понимаю, что что-то случилось. – У нас несчастье.
♀ Глава 17
– Мама, ты пугаешь меня! – откладываю еду в сторону. – Что случилось?
– У папы, – она едва сдерживает слезы, – обнаружили рак. Поджелудочной. Мы в шоке, Саш.
Вроде слышу слова мамы. И даже понимаю их смысл. Но тот не хочет доходить до меня. Я крепче прижимаю телефон к уху, словно это он виноват.
– Мам, подожди! Я ничего не понимаю, – закрываю глаза и трясу головой. – У папы обнаружили рак поджелудочной? – повторяю я, больше для себя, пытаясь осмыслить слова. – Как? Когда?
Краем глаза вижу, как рука Лысого с несколькими палочками картошки фри замирает на полпути ко рту. Он бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.
Не желая, чтобы посторонние слышали этот разговор, я поспешно вылезаю из машины, внимательно слушая рассказ мамы:
– Папа в последние пару месяцев резко похудел. Вообще ничего не ест. Аппетита, говорит, нету. Еле-еле отправила его к врачу. Ты ж знаешь его отношение к своему здоровью. «Поболит — перестанет, отвалилось — значит, не нужно было». Ну вот, так все и выяснилось, – мама не выдерживает, начинает хлюпать носом.
Молча перевариваю услышанное, уставившись в пустоту. Совершенно не понимаю, что сказать и как реагировать. Это так странно. Тебе говорят, что твой отец смертельно болен, а ты стоишь как истукан и ничего не соображаешь.
– И что? – еле выдавливаю я. – Что теперь будет?
– Врач говорит оперативно не лечится. Нужно делать химиотерапию. Да только у них в гос клинике нет нужного препарата. Вернее есть, но те более слабые и более токсичные, – слышу, как мама на другом конце трубки вытирает слезы и старается взять себя в руки. – Нужны зарубежные. Они есть только в частной клинике. Стоят дорого. Но делать нужно срочно, пока нет метастазов.
– Дорого – это сколько? – уточняю я.
– Двести тысяч за курс химиотерапии.
Я охаю. Моя мама работает заведующей в детском саду, а папа – инженер на заводе. Для нашей семьи это большая сумма.
– И нужно около семи-восьми курсов, но, может, и больше, – добавляет мама.
Пытаюсь в голове перемножить числа, словно и так не ясно, что сумма запредельная.
– Что? То есть, полтора миллиона?! – вскрикиваю и закрываю рот рукой.
На меня оборачивается пара людей: проходящая мимо женщина с пакетом “Пятерочки” и мальчик, выгуливающий черного пуделя. Я смущенно отворачиваюсь к машине, избегая встречи взглядом с кем-либо.
– Да, это без стоимости обследований, — всхлипывает мама. Мы сейчас продаем папину машину. Этого хватит на первое время. По родственникам и знакомым тоже кинули клич. Вдруг, кто чем сможет помочь. С божьей помощью, надеюсь, насобираем, – слышу, что она снова начинает тихонько всхлипывать.
Кажется, до меня только начинает доходить все, что она говорит.
Мой папа болен?
Мой папа умирает?
Сердце ухает и проваливается куда-то вниз. Почему-то в памяти всплывает папин запах: смолы и металла с нотками табака; его жесткие усы, и как он гладил меня по голове своей большой теплой ладонью, когда я, маленькая засыпала.
Мысль о том, что его не станет, что мне останутся только вот эти вот воспоминания, что я больше не смогу его увидеть, обнять или позвонить, когда захочу, приводит меня ужас.
– Мам, я приеду! Прямо сейчас! – вырывается у меня из груди. Чувствую, как слезы текут по щекам. – Посмотрю прямо сейчас, когда ближайший поезд…
Но мама меня решительно перебивает:
– Нет, доча! Куда? У тебя диплом на носу.