Папа – нормально, но разговор дальше не клеится. Желаем друг другу спокойной ночи. Осадочек остался.
Добираемся до дома быстро. В свою знакомую коммуналку вхожу, как в музей. Ощущение, что не была здесь год, а не сутки. Все кажется таким старым. А я чувствую себя обновленной и сверкающей, как яхта Дмитрия.
Заслышив мою возню в коридоре, выглядывает Галина Петровна:
– Батюшки, какие люди! – говорит она игриво, кутаясь в пуховый платок. – Мы тебя тут уже потеряли. Матери твоей звонила.
Да уж, в курсе я.
– Ну что вы, не стоило так переживать! – улыбаюсь учтиво, открываю ключом дверь в свою комнату.
– Ты что, у жениха ночевала? – понизив голос, словно говорит что-то дико неприличное, спрашивает Гэ Пэ. Мне прям самой становится не по себе.
– Да, вот, загулялись вчера, не заметили, как мосты развели, – ляпаю я, первое что приходит в голову. Хоть проблема с перемещением с одного берега на другой из-за разведенных мостов в Петербурге давно уже решена, но это все еще любимая отмаза для студентов и влюбленных. На такси объезжать по ЗСД ужас как долго и дорого.
– Ну понятно, понятно, – лукаво кивает Гэ Пэ и вздыхает. – Ох, молодежь!
Открываю дверь, улыбаюсь ей вежливо, но уже мечтаю скрыться в своей комнате.
– Ну ладно, – машет на меня рукой Гэ Пэ и идет обратно в свою комнату. – Цветочкам твоим сегодня воду поменяла, кстати! – кидает она мне через плечо.
– Спасибо большое! – закрываю дверь и с облегчением кидаю ключи на стол.
Смотрю на скромную комнатушку. После яхт и самолетов она кажется еще более тесной и убогой. Падаю на диван, лежу, раскинув руки в стороны. Рассматриваю лепнину на потолке.
Может, я, правда, сделала что-то нехорошее? Может, я теперь сама, испорченная?
Думаю о Боссе. О последних сутках. О его руках, губах. Кажется, теперь я вся пропитана его запахом и прикосновениями. И мне это ужасно нравится.
– Дима, – шепчу его имя в пустоту комнаты.
Словно в ответ на мой зов, вибрирует мобильник. Сообщение от “Извращенца”. Смеюсь, увидев это.
“Доехала?”
Набираю ответ:
“Ты же знаешь уже, что да. Зачем спрашиваешь?”
Не удивлюсь, если и о моем разговоре с мамой он уже в курсе. Воспоминания о котором отзываются уколом в сердце.
Дима что, правда, просто так развлекается? Поиграет и бросит?
Телефон снова вибрирует.
“Что делаешь?”
Печатаю ответ:
“Лежу”
Какая у нас содержательная переписка. Но мне хочется, чтобы она не заканчивалась. Кажется, я уже соскучилась. Снова смска от Димы:
“Голая?”
Кто о чем, а лысый о расческе! Смеюсь про себя, переворачиваюсь на живот и печатаю:
“Почему голая?? Извращенец!”
Но больше он ничего не отвечает. Начинаю переживать, что сказала что-то не так. Но останавливаю себя. Отбрасываю телефон и утыкаюсь лицом в подушку.
Даже, если мама права, разве можно устоять перед таким? Или я ищу себе оправдания? А сама, считай, продала свою девственность. Хоть и берегла для единственного. И теперь убеждаю себя, что влюблена в него, чтобы не испытывать дичайшее чувство стыда за этот ужасный и грязный поступок.
Телефон снова вибрирует. Проверяю, надеясь, что это снова Дмитрий. Но это уведомление от банка.
“Зачисление МИР …. 2223 +400 000 р. от STRELNIKOV DMITRIY”
Капец.
♀ Глава 34
Четыреста тысяч! Мне нужно время, чтобы осмыслить это. Сумма кажется огромной. Столько денег представить не могу. Вновь и вновь проверяю приложение банка. Капец, это реальные деньги, а не шутка какая-то?
Решаю перевести деньги маме утром. И не всю сумму. Она и так на корвалоле.
Спала я очень долго. И сладко. Как только проснулась, проверила телефон. Нет ли сообщения от Димы. А потом открыла баланс счета. Ничего не поменялось.
Отправляю маме половину суммы. Лежу и считаю секунды. Мама звонит примерно на двадцатой.
– Саша! Это что?! – говорит она. – Мне от тебя деньги пришли! Это точно ты, не мошенники?
Поднимаюсь на подушке, тру еще сонные глаза:
– Да, мам. Это я тебе отправила. Это на лечение папы.
– Откуда у тебя такие деньги? – голос у нее, конечно, звучит встревоженно. Но все не так плохо, как я думала.
– Мопед продала, – произношу заготовленное объяснение, – и Дима немножко помог.
Слышу дыхание в трубку мамы. Она молчит несколько секунд, а потом произносит:
– Дима, значит, – говорит так, словно застукала меня на месте преступления. – И почему этот Дима такой щедрый?
– Не знаю, – пожимаю плечами, стараясь звучать как можно убедительнее. – Влюбился, наверное. Хочет помочь. Да мам, я бы и сама при других обстоятельствах не взяла. Но разве сейчас они нам не нужны?