Но снова отталкиваю ее, заставляя думать, что между нами ничего не может быть».
«— Ты заберешь меня?
— Ты приедешь за мной?»
«— Малышка моя, — говорю я, видя ее на лестницах. Потому что понимаю, что не могу без нее больше. Мое сердце бьется, когда хрупкое тельце прижимается ко мне».
«Я надеваю на нее носки. Ей сделали больно, и мне ужасно неприятно. Я буду о ней заботиться, потому что она мне дорога».
«— Миша, я люблю тебя, — говорит она, глядя мне прямо в глаза».
Голос Насти эхом раздается в моей голове. Признание в любви повторяется несколько раз, давя на виски. А я, признался ей в ответ?
«— Я знаю, что это — не взаимно, — говорит она с грустью».
Почему я промолчал?
«— Это — мой подарок на Новый Год, — надеваю цепочку с кулоном в форме крыла ангела ей на шею. Потому что хотел сделать ей особенный подарок, посетив несколько ювелирных магазинов в Берлине».
«— У меня тоже для тебя есть подарок.
Антикварные часы на цепочке, которые похожи на те, что висят у меня в кабинете».
«Я влюбляюсь в нее с каждым днем все сильнее. Ее улыбка, смех, поцелуи. Хочу признаться в любви, но растерян».
«Вспоминаю ее признание в любви на шведском, на милом розовом стикере, когда она подслушала мой разговор с бизнес-партнерами из Швеции».
«Понимаю, что больше не хочу предохраняться, потому что хочу от нее детей. Мне страшно признавать это, я отталкиваю эту мысль, но хочу, чтобы мы были счастливы».
«Чувствую себя эгоистом, но я уже люблю ее. Люблю безумно. Дарю ей машину, потому что мне хочется сделать для нее что-нибудь приятное».
«Вижу носки с неуклюжим принтом, которые Насти связала для меня на день Святого Валентина».
«— Если у тебя будет сын, его будут звать Альберт? — говорит она с тоской и надеждой в голосе».
«— Не будем об этом, — растерявшись, отвечаю я, хотя думаю совсем о другом».
Хочу, чтобы именно она родила мне когда-нибудь сына, о котором я всю жизнь мечтал. И так обязательно будет.
И я признаюсь ей в этом, и Настя улыбается».
«Узнаю, что враги вернулись и теперь они угрожают мне еще и Настей. А ее я никому не отдам».
«Признаюсь, ей в любви, и это самая настоящая правда. В то время мое сердце уже разрывалось от любви к ней, принадлежа ей целиком и полностью».
«Она плачет. Плачет неистово, когда я собираюсь покинуть ее, уехать на встречу с врагами.
— Я так и не смогла завоевать твое сердце.
Смогла, дорогая. Я люблю тебя больше жизни. Люблю тебя единственную. И я говорю ей об этом, но она больше не верит.
— Тогда не уходи. Вдруг я беременна. Не оставляй меня, прошу».
Ее слова располосовали мои сердце. Помню ее глаза, наполненные слезами из-за меня. Воспоминания кирпичиками восстанавливались в моей голове, постепенно воссоздавая картину моего прошлого.
«Разворачиваясь на трассе, думаю о Насте и моем ребенке, потому что — никакая месть больше для меня не имеет никакого значения. Но меня окружили, не позволяя вернуться домой. Несколько оглушительных ударов и мой автомобиль падает в воду.
Просыпаюсь в деревне под пение птиц, думая о том, как сильно хочу увидеть свою жену и снова теряю сознание».
Наконец-то смог разомкнуть глаза, весь покрытый испариной и мурашками. На часах уже было почти три ночи. Боже, я все вспомнил, каждую деталь недостающего пазла. Моя родная Настенька. Поморщился, почувствовав режущую боль от чего-то острого в ладони. Увидел в руке кулон в форме маленького крылышка, который сжимал в кулаке. Счастливый идиот.
«Подарок дорогого мне человека», — вспомнил я и улыбнулся.
Глава 33
Михаил
Светало. Не мог усидеть на месте, и стоило солнцу выйти за горизонт, как я вышел из дома.
Сегодня я заберу свою красавицу — жену домой. Под домом подразумевался мой номер в отеле, в котором мы бы жили до тех пор, пока не родится наш сынок. Она носит моего сына. Как же мне жаль, что я так много времени пробыл в отключке, вдали от своей жены и ребенка, без возможности видеть, как Настенька меняется. Мне бы очень хотелось поддерживать ее, быть с ней рядом и исполнять все ее желания.
Так я планировал сделать в последние дни ее беременности: окружить Настю теплом, заботой и бесконечной любовью. И, разумеется, не только во время беременности. Девушка столько времени меня ждала, а я, кретин, снова ее обидел и причинил ей столько боли.
Настя заслуживала всего самого лучшего.
Забавно, что у моей любимой девушки сегодня день рождения, и именно в этот день, ко мне вернулась память. Завершив важные дела в городе, заехал в цветочный магазин, чтобы купить большой букет красных роз. Банально, но эти цветы определенно были одним из ранних символов нашей зарождающейся любви. С красных роз началось многое, поэтому, мой выбор пал именно на них.
Дома у Вайсманов было пусто: дверь была заперта и на мои звонки никто не отвечал. Я насторожился: спустя секунду ко мне на телефон поступил вызов с неизвестного номера. Звонил телохранитель Насти, и внутри меня в этот момент что-то перевернулось от беспокойства.
Оказалось, что Насте стало плохо, и Роберт отвез ее в больницу. Сердце екнуло от ужаса: пулей ринулся в сторону машины, попутно набирая Сергею, помощь которого мне была необходима. Не успев отключить телефон, услышал писк, сигнализирующий о второй линии.
В это раз звонил Роберт, и его звонок вынудил мои внутренности сжаться от растерянности. Если с моей женой произошло что-то плохое — виноват во всем буду я, и простить себя в этот раз уже не смогу.
— Миша, — послышался запыхавшийся голос. — Не мог набрать раньше. У Насти начались роды.
Его фраза несколько раз эхом отстукивала в моей голове, за грудиной покалывало от смешанных чувств тревоги и бесконечной радости. Увеличив скорость, выехал на дорогу, ведущую в клинику, куда отвезли Настю.
Даже не понял, как добрался до здания, где припарковался, но уже через минут пятнадцать, я был на месте. Сквозь толпу, снующих по коридорам врачей и медсестер, разыскал нужное мне крыло, где меня ожидали родственники. Грудная клетка вибрировала от стука сердца в предвкушении мгновения, когда я стану отцом моего дорогого сына.
— Где она? — громко обратился к Роберту, сидящему у двери в закрытую палату. — Как она?
Сзади меня возникла обеспокоенная Агата. Девушка была встревожена, а увидев меня, сразу же нахмурилась, будто готова была отчитать за плохое поведение. Ох, я заслужил самого жестокого наказания за то, что сделал. Желательно от рук любимой жены.
— Плакала из-за тебя, — процедила она сквозь зубы. Агата была очень зла на меня, но сейчас я не придавал этому значения. — Вот и… — не дав ей договорить, быстрыми шагами проделал путь до палаты.
— Я хочу к ней, — отрезал тоном без возражений.
Агата и Роберт сделали несколько неуклюжих попыток успокоить меня и привести в чувство, но я был в ясном и трезвом уме. Наверное, настолько уверенным в том, что я делаю — не был давно. Быстро найдя кабинет главного врача отделения, безо всяких правил приличия вошел внутрь, чтобы решить свою проблему.
— Сэр, вы с ума сошли, — мужчина встрепенулся, когда я решительно заявил ему о том, что хочу присутствовать на родах.
Да, мне было известно, как примерно происходил процесс партнерских родов, и что нужно было подготовиться к нему заранее, но в России и Швейцарии были немного разные законы. В связи с чем, я все еще лелеял надежду на то, что врачи сжалятся надо мной и пустят меня к моей жене.
Если бы не амнезия, я бы со стопроцентной вероятностью принял бы подобное решение раньше. Такого со мной не было в прошлом, я не присутствовал на родах дочери, но сейчас, почти требовал, молил, чтобы меня впустили в родильный зал.
— Ваша жена — наша особая пациентка, — пояснил он, выдыхая. — Но, поймите, у нас другие правила.
— Я прохожу лечение, — заявил, бессознательно поглядывая на часы. Времени на перипетии было мало, на кону была каждая минута. — Анализы крови, нужные показатели и все остальное у меня с собой, — подрагивающим голосом произнес я, взмокший до нитки. — Я хочу просто быть рядом.