— Ах… — из моих уст вырвался громкий, бессвязный крик. Мой муж продолжал остервенело двигаться внутри меня, будучи уже полностью мокрым от пота, как и наша постель.
Внезапно он громко и протяжно выдохнул, ругаясь отборным матом, а затем прекратив толчки, лег сверху меня, утыкаясь лицом в мое плечо и часто дыша.
— Нереально, — прошептал он осипшим голосом. Его мокрые волосы щекотали мою кожу. Михаил отдалился от меня, ложась на свою сторону постели и глядя в потолок.
Супруг привстал на кровати и сняв презерватив, полез в полку за новым.
— Тебе очень больно? — вкрадчиво спросил он, поджимая мое тело под себя и нависая сверху.
— Мне… — запнувшись, промямлила я, касаясь ладонями его груди. Покалывало и слегка жгло между ног, но я никогда не чувствовала себя лучше. — Немного.
— Не могу насытиться, — Михаил поставил меня перед фактом, заводя мои руки над головой.
Он сделал это снова, сводя меня с ума под натиском его крепкого, горячего тела. Мы занимались любовью и целовались как обезумевшие, и у меня больше не оставалось сомнений в том, что я безумно в него влюбилась.
***
Я проснулась от яркого света, проникшего в спальню. За окном крупными хлопьями шел снег, ослепляя, отчего я поморщилась, привставая на кровати. Сразу же мои глаза зацепились за фотографию на комоде, где мой муж, улыбаясь, обнимал свою бывшую жену. Я была в его постели, но самого Михаила в комнате уже не было.
Отвернувшись, я скорчилась от резкой, тянущей боли внизу живота. Отдернув одеяло, сразу же заметила пятна крови на внутренней части бедер и простыне. Меня охватила паника, сердце забилось и оглядевшись по сторонам, я встала с кровати в поисках своей одежды. Моя красная, в клетку, пижама, была аккуратно сложена и лежала на прикроватном столике с противоположной стороны. Боже, пусть в этой комнате не было никого из рабочего персонала, кто сложил мои вещи, ведь я хорошо помнила, что они убирались в комнатах по утрам и вечерам. Если так, то мои одежду и белье, возможно, сложил Михаил. Быстро одевшись, я снова запаниковала, и не думая, сразу же схватилась за испачканную простынь. Мне легче собственноручно отнести ее в прачечную, чем это увидит кто-то из прислуги.
Тихо проскользнув в свою комнату с простыней в руках, я заперлась на ключ и раздевшись, направилась в ванную комнату. И только под струями теплой воды я наконец смогла восстановить сердечный ритм. Закутавшись в пушистое полотенце, встала у зеркала, пристально рассматривая себя со всех сторон. Прикоснулась ладонью к припухшим, покалывающим от его бесчисленных поцелуев, губам. Как же приятно он целует. Улыбнулась, вспоминая прошлую ночь. Самую лучшую ночь в моей жизни. Мое тело еще немного ныло от сладкой боли, в некоторых местах на груди и шее виднелись небольшие засосы, которые оставил на мне Михаил.
И я очень сильно захотела его увидеть. Достав из шкатулки обручальное кольцо, которое он надел мне на палец перед алтарем, я снова улыбнулась. Я сняла его на следующий день после свадьбы, когда он заявил мне о том, что наш брак фиктивный, но теперь, снова надела, любуясь блеском камня. Красиво уложив волосы, набрызгала немного духов на запястья и за уши, и одевшись, вышла из комнаты.
— Доброе утро, — протянула я. Дамы уже вовсю хозяйничали в доме: на кухне приятно пахло выпечкой.
— Доброе утро, красавица, — Тамара Васильевна улыбнулась и сразу же передала мне горячий пирожок из духовки.
Я стала смотреть по сторонам, в поисках своего мужа. Его не было в его кабинете, а в библиотеке Катя делала уборку.
— Вы не видели Михаила? — спросила кухарку.
— Миша сразу же после завтрака куда-то уехал, — ответила она. Никто в доме разумеется не знал, где находился мой муж.
Катя вошла в гостиную с принадлежностями для уборки, и увидев меня, девушка сразу же поздоровалась.
— Извините, я могу убраться в комнате хозяина? — неожиданно спросила она.
Я непонимающе кивнула.
Мне захотелось сделать что-нибудь ради него, и после обеда, когда Тамара Васильевна освободила мне кухню, я замесила тесто для новогоднего печенья, которое очень любила сама. Глупо, ведь я не знала, понравится ли ему такое лакомство, но он точно не остался бы равнодушным. Когда сладости были готовы, я расслышала рев мотора автомобиля у дома, что значило, что мой муж вернулся домой.
Я сразу же ринулась на второй этаж, в его кабинет, ведь ужасно по нему соскучилась за весь день. Стоило постучаться, как сердце снова подскочило к горлу. Михаил сидел в кресле: задумчивый, отрешенный. Лицо было уставшим, в мимолетном взгляде на меня снова промелькнуло безразличие. Мне хотелось побежать к нему, но я сразу же остановилась, будто ноги приклеились к деревянному полу.
— Привет, — улыбнувшись, протянула я.
— Привет, — ответил он. Михаил протер глаза, а затем схватился за подбородок, просматривая какие-то бумаги.
— Я очень хотела тебя увидеть, — честно призналась я.
«И поцеловать», — подумала я.
— Угу, — пробормотал он, кивая. И он продолжил работать так, будто меня не было в комнате. — Я занят, Насть, — сказал он, не поднимая на меня глаз.
Но намекая на то, чтобы я покинула его кабинет и оставила его одного.
— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь? — подрагивающим голосом спросила я. Откуда-то снова пришло это ядовитое, обжигающее чувство унижения при разговоре с ним. — Кофе. Сварю так, как ты любишь, — улыбнулась я, надеясь на его снисхождение ко мне. — Я приготовила имбирное печенье, — промямлила я, замечая полное отсутствие интереса в лице своего супруга к моим словам. — Оно не сильно сладкое, думаю, тебе понравится. Ты же пришел с холода домой…
— Я действительно занят, — выдохнул он, поднимая на меня глаза. — Мне ничего не нужно.
Михаил всегда был загружен какими-то делами, и сегодняшний день не стал исключением. Я повторяла себе эти слова по кругу, читая книгу у камина рядом с елкой и попивая чай с печеньем. К вечеру он снова куда-то уехал, не сообщая никому о своих планах.
Он не возвращался до самой ночи. Ближе к полуночи, я забеспокоилась и спустилась вниз, в гостиную, где Тамара Васильевна наливала себе в воду капли от бессонницы.
— Тамара Васильевна, вы не знаете, куда мог поехать Михаил? — в моем голосе проскочили обеспокоенные нотки. — Уже так поздно.
— Настенька, Миша не отчитывается ни перед кем из нас, — ухмыльнувшись, протянула женщина. — Он не поднимает трубку?
Опустив голову, я ничего не ответила и вернулась к себе в комнату. Подумала, что неправильным будет ждать Михаила в его комнате, чтобы не показаться ему слишком навязчивой. Периодически я смотрела на часы у комода. Меня стало клонить ко сну с книгой в руках, и прикрыв ненадолго глаза, я вздрогнула от шума голосов рядом со своей спальней.
Люди в коридоре о чем-то говорили на повышенных тонах. Один голос принадлежал Михаилу, а второй был… женским. Мое сердце забилось, ком мгновенно подступил к горлу. Встав с кровати, я подбежала к двери. Они не заметили меня через небольшую прорезь, или же, не посчитали нужным обращать на меня внимание. Женщина тихо смеялась, прикрывая ладонью рот, а затем она подошла к моему мужу, открывающему дверь своего кабинета, и обняла его за предплечье. Спустя секунду они вдвоем скрылись в комнате. Я закрыла свою дверь и часто дыша, сползла по стене вниз. Спрятала лицо в ладонях, убеждая себя в том, что мне показалось. Они не выходили из кабинета еще очень долго, а я, не в состоянии вынести подобного, спустилась вниз за таблеткой. Меня дико лихорадило, руки дрожали, а голова гудела от невыносимой боли.
Михаил спустился вниз и заметив меня в темной кухне, у островка, резко остановился, а затем сделал несколько шагов к графину с водой. Я не включала светильник и кухню освещал лишь свет, исходящий из коридора.