Находиться в родном доме стало опасно, а мне нужно было защитить своего ребенка. Улучив момент, когда отец оставил меня наедине с самой собой в кабинете Миши, я тихо заплакала.
Не думала, что когда-нибудь такое произойдет со мной. Посмотрела на кресло супруга и с грустью выдохнула, вспоминая те моменты, когда он часами проводил в этом месте, работая, потирая глаза от усталости и литрами выпивая черный кофе. С долькой лимона и одним кубиком сахара, к которому он привык после появления меня в его жизни. Улыбнулась, вспомнив о такой приятной мелочи.
Слава Богу, что никто из членов нашей семьи, Альберт Михайлович и работники дома не пострадали. Дом был частично обстрелян, но свекр обещал заняться ремонтом, добавив при этом что: «к возвращению Миши». Только у него не получилось скрыть той паники, которую он испытывал, когда произносил имя сына и отворачивался от меня.
Миша оставил меня не одну, а с его ребенком, исполняя свой долг, расправляясь с обидчиками, которые заслуживали наказания. И хоть в моей семье никто больше не верил в его возращение, в моем сердце теплилась толика надежды на то, что он совсем скоро приедет.
Я обязательно бы сделала так, как он просил. Улыбнулась, глядя на стикер розового цвета с моим признанием в любви, который так и остался приклеенным к его органайзеру. Закрыв блокнот, поставила его на самый нижний ящик, к остальным документам, туда же, где лежали часы, подаренные мною на Новый Год. Он не взял их с собой, как напоминание обо мне, но это тоже уже не страшно и мне совсем не обидно. Опустив ладонь на свой живот, я еще несколько секунд рассматривала его кабинет, в котором мы с ним были так счастливы, и даже если это счастье было всего лишь моей иллюзией, мне бы хотелось запомнить это время навсегда.
— Я поеду с вами, — выйдя из дома, огласила свое решение.
Папа и Альберт Михайлович одобрительно кивнули. Эти двое общались друг с другом вынужденно, и сейчас их объединяло лишь общее горе. Сильно сомневалась, что после всех этих перипетий, они бы сохранили хоть какие-то отношения, от которых и так веяло холодом и неприязнью.
Когда Роберт завел мотор автомобиля, я в последний раз посмотрела на постепенно отдаляющийся дом, в который попала совсем недавно, но который стал мне родным. Мысленно прощаясь с этим местом, с грустью выдохнула, сдерживая комок слез, скопившийся в горле.
Глава 28
Михаил
шесть месяцев спустя
Меня вырвал из сна заливистый щебет птиц. Веки были тяжелыми, будто приклеились к глазам, распахнув которые, я на какое-то время решил, что вовсе ослеп. Зажмурившись от яркого света, просачивающегося в открытое окно моей спальни, я замер, не понимая, где находился в данный момент. В горле запершило, сглотнув ком, кашлянул, оглядываясь по сторонам. Инстинктивно я съежился, натягивая одеяло почти до шеи. Деревянные стены, одиночное окно справа, открытое нараспашку, но холода совсем не ощущалось. Но ведь на улице должна была быть зима. И почему я был по пояс обнажен?
Где я, черт возьми, находился?
Привстав на кровати, громко вздохнул, а затем обернулся в сторону прикроватной тумбы, чтобы по привычке дотянуться до телефона. Но кроме стойки с капельницей, и проводов, тянувшихся к моему телу, больше ничего не увидел. Комната была оборудована серьезным, медицинским оборудованием, но на больницу похожа не была.
— Слава Богу, — услышал напуганный, изумленный голос в коридоре. — Ты, наконец-то, очнулся!
Мужчина, на вид лет на десять старше меня, выронил из своих рук чашку, глядя на меня с неприкрытым удивлением. Что его так напугало? И, собственно, кто он такой?
Где моя Настя?
Резкая, тупая боль вынудила меня поморщиться и громко застонать, отчего я сжал голову обеими руками. Давило в висках, а в затылке болезненно пульсировало и это ощущение усиливалось с каждой секундой. Прикрыв глаза, часто дыша, я стал отключаться, в ушах звенело, а перед глазами промелькнули образы, эпизоды с места происшествия у озера «Бездонное». Машина Артема. Выдохнув, напоследок застонал, слыша на подкорке сознания обеспокоенный голос мужчины, который приблизился к моей кровати, после чего, я уже окончательно закрыл глаза.
***
Проснувшись, неожиданно вздрогнул от кромешной тьмы и лишь одинокий ночник освещал небольшую комнату, в которой я лежал на кровати. Что это за место? Стало не по себе. Это не было моей спальней, да и на гостиницу не было похоже совсем. Кашлянув, услышал, как кто-то, сидящий в дальнем углу комнаты шевельнулся и что-то пробормотал во сне.
— Ну как? — подойдя ко мне, протянул незнакомый мужчина. — Тебе уже полегчало?
Я шире раскрыл глаза, стараясь присмотреться к нему. Нет, его лицо мне не было знакомо, и я точно видел его впервые. Почему он задавал мне подобный вопрос?
— Кто вы такой? — тихо пробормотал я. Голос с хрипотцой, будто вовсе пропал. — Что я здесь делаю?
Опустив тяжёлую голову, заметил, что был обнажен по пояс. Помниться, я загонял машину в гараж, и обдумывал завтрашний разговор с частным детективом. Вспышки света, после которых, воспоминания обрывались.
— Александр Ребров, — представился он, набирая какой-то препарат в шприц из длинной ампулы. — Врач-реаниматолог местной больницы.
Разве я в больнице?
Он назвал мне труднопроизносимое название деревни, которая, судя по всему, находилась где-то в Подмосковье. Было непонятно, каким образом я вообще попал в подобное место. И что со мной приключилось?
— Ты лежишь здесь почти полгода, — коротко сообщил он, и схватив меня за предплечье, вонзил иглу мне в руку. Я ойкнул от неожиданности и брезгливо поморщился от неприятной боли.
Тупая боль в висках, давшая о себе знать сиюсекундно, убедила меня в том, что я действительно был болен.
— Полгода? — переспросил, посчитав, что мне это послышалось. Постарался привставать на кровати, но жутко ломило все тело, словно меня ударили чем-то тяжелым и не только по голове. — Вы серьезно?!
Мужчина кивнул, а затем поправил мою подушку. В комнате уже был включен свет и ненароком оглядев место, я непонимающе взглянул на мужчину.
— Ты в моем доме, — объяснил он, заметив мое недоумение. — Артем привез тебя сразу ко мне.
— Артем?! — изогнул бровь в изумлении, а потом снова поморщился от боли, из-за чего доктор побеспокоился, помогая мне удобнее разместиться в кровати.
Я был слишком слаб, и врач проболтался о том, что я чуть не умер, пока он возвращал меня к жизни.
— Ткачев, — пояснил он беспристрастно, рассматривая мою голову со всех сторон. — Он привез тебя раненного. Не помнишь?
— Раненного?! — поразившись, переспросил я.
Мужчина покачал головой. После его слов режущая боль пронеслась по всему телу, особенно в тех местах, где были следы от заметных, свежих увечий. Голова тоже все еще болела, но боль уже не была настолько невыносимой. Ни хрена не помнил, кроме незначительных обрывков фраз, шумов, и преследующих меня, ярких вспышек света. Схватился за голову, пытаясь вытащить из нее хоть что-то, что дало бы мне ответы на вопросы.
Какие, на хрен, полгода? Что за чертовщина?
— Кто меня ранил?
— Понятия не имею, — односложно ответил он. Мужчина с грустью опустил голову, а затем вздохнул. — Как ты себя чувствуешь?
— Голова все еще побаливает, — схватился за виски.
— Это последствия, — равнодушно повел плечами врач. — Ты отдохни, — и он поправил мою подушку. — Звать-то тебя как?
— Михаил, — зажмурившись, ответил я, недоумевающе мотая головой. Не стоило этого делать, ведь боль становилась все сильнее. Так он что, вообще не знал, кто я такой?
— Очень приятно, — улыбнулся он, произнесся заученную фразу в знак вежливости.
Оставив меня отдыхать, мужчина вернулся ко мне через несколько часов.
— Мне ничего неизвестно, кроме того, что я должен был вылечить тебя и спрятать от преступников. В больнице было небезопасно, а эта комната в моем доме уже давно была оборудована специально ради моей больной матери. Артем Ткачев мой… — и он запнулся, выдыхая с досадой. — Был моим хорошим товарищем. Он просил меня присмотреть за тобой.