В комнату неожиданно постучали, а затем снаружи донёсся громкий мужской голос, вынуждающий испуганно дернуться нас обеих:
— Юная госпожа, мы прибыли за Вашими вещами. Карета от Его Высочества прибыла.
Мэнди тут же подскочила и вытянулась, как струна гитары. Она чуть приподняла подбородок, бросив взгляд на отворившуюся дверь. В спальню вошли два грузных парня в темно-синей форме с золотыми вставками. Они синхронно поклонились и подхватили каждый по сундуку. Мышцы их рук и плеч взбугрились; на секунду мне показалось, что одежда вот-вот разлетится на лоскутки ткани, как у Халка, но все обошлось.
О чем я только думаю, скажите мне?
Мэнди начала поторапливать меня, заговорив шепотом:
— Пойдемте, госпожа Алисия. Нам пора ехать ко двору Его Высочества.
Не дожидаясь ответа, Мэнди подошла к полке, на которой лежала тёмно-синяя тряпка, подхватила ее, а затем возвратилась ко мне и протянула. Только развернув вещицу, я сообразила, что это накидка с капюшоном. Ловким движением руки я набросила ее на плечи и завязала ленту на шее в какой-то узел, словно частенько так делала.
2.3
Покидая комнату, я почти не ощущала грусти, словно давно смирилась с собственной участью. Коридор казался ещё мрачнее. Стены угнетали, а наши с Мэнди шаги походили на отсчет секундомера до появления неизбежного нового этапа в жизни. Что меня ожидало в будущем? Сложно предполагать. Однако думать об этом я себе не позволяла. Пусть всё идет своим чередом, а я уж выкручусь, если что-то произойдет из вон выходящее.
Лишь подойдя к лестнице, я, с облегчением, выдохнула: давление развеялось. Лунный свет, льющийся из огромного незашторенного окна, озарил пролеты. Небо очистилось от туч, виднелись звезды и растущий полумесяц. Выпрямившись в спине и расправив плечи, а затем приподняв обеими руками слои многочисленных юбок, я осторожно шагнула на ступень. Несмотря на то, что я несколько попривыкла к габаритам старинного наряда и к сдавливающему грудь корсету, страх навернуться с лестницы по-прежнему присутствовал. Шаг за шагом волнение отступало, и вскоре мне удалось расслабить натянутые нервы.
Я пригляделась к тянувшимся паутиной трещинам на стене, после чего бережно провела ладонью по поверхности, ощущая холодную и шершавую кладку. Поместью требовался капитальный ремонт, однако вряд ли бы мачеха решила восстанавливать дом. В груди болезненно кольнуло. Отец сам построил это поместье для семьи, но в итоге наше убежище досталось другим людям, стершим сначала присутствие моей матери, а теперь и мое собственное.
Я в удивлении замерла. Мысли приняли невероятный поворот, словно раскрываясь перед глазами с каждым прочитанным абзацем. Разве подобное возможно во сне? Обернувшись, я заметила, как Мэнди тихонько переговаривалась с тучной и очень низенькой женщиной, выглядящей так, словно она сбежала откуда-то и очень торопилась. Ее волосы растрепались, одежда была перепачкана в разноцветных пятнах. Странно, что я не обнаружила, когда незнакомка подошла. Видимо, настолько погрузилась в мысли.
Женщина сама повернулась ко мне и приблизилась, будто почувствовала на себе пристальный взгляд. Мэнди, наоборот, осталась дожидаться в стороне. Аромат зелени и пряных трав коснулся носа, оттого я легко догадалась, что женщина работала на кухне. Пятна на одежде, вероятно, стали следствием торопливой готовки. Женщина вскинула взгляд. Её имя тут же появилось в голове, как моргнувшая лампочка, — «Робин». Карие глаза заблестели, а губы служанки задрожали. Женщина принялась озираться по сторонам и, убедившись, что посторонних нет, протянула мне брошь, чуть склонившись ко мне и прошептав:
— Это — наследие вашей покойной матери, госпожа Алисия! Вы должны носить ее с собой. Всегда. Я точно не знаю, что именно делает эта вещица, но ваша матушка поговаривала, что она оберегает наследниц вашего величайшего рода.
Я с любопытством взглянула на протянутый мне подарок. Это была маленькая брошка в форме бутона цветка, но необычная — не такая, какими привычно видеть украшения. Ее словно вырезали из кристалла бледно-фиолетового, даже сиреневого цвета. Бутон не имел ни чашечки, ни стебля, ни листьев — лишь сложенные лепестки. Также я не понимала, как она крепились, потому что не увидела булавки. Может, она сломана? А в наследство же всегда хранили и передавали всякие безделушки лишь из-за того, что несли сакральный смысл для обладателя. Кто знает, за что этот маленький кристаллик ценила матушка. И почему я вообще сочла, что это именно брошь? Не похоже ведь… Я, задумчивая, улыбнулась и приняла украшение, ощутив исходящую странную теплоту.