После колледжа я четыре года проработала на аукционе «Сотбис» в Нью-Йорке, в отделе современного искусства. Начинала как скромный стажер, разносивший кофе по офису для всех топ-директоров, брокеров и сотрудников отдела продаж. В конце концов, меня попросили начать помогать в отделе закупок, и к тому времени, когда я ушла, была старшим специалистом, специализирующимся на современной североамериканской живописи с 1900-х по начало 2000-х годов. Энди Уорхол, Джексон Поллок, Марк Ротко, когда одна из их работ поступала в «Сотбис» — я помогала провести оценку и продажу. Работа была захватывающей и стремительной, как и сам город. Нью-Йорк не для слабонервных, с его долгими днями, долгими ночами, дымом и грязью, системой метро, которая каким-то образом работает большую часть времени. В зимние месяцы я несколько дней не видела солнца, а свидания? Об этом можно забыть. На это никогда не было времени. Мой босс была одинокой стервой, и я клянусь, она поручила IT-специалистам взломать мой календарь Google только для того, чтобы разрушить все мои надежды на социальную жизнь.
Но я не жалею об этом. Нью-Йорк сделал меня толстокожей. Часть меня чувствует, что если я смогла выжить там, то смогу сделать все что угодно, вот почему я вернулась в Новый Орлеан. Я собираюсь открыть свою собственную галерею во Французском квартале. Знаю, это не совсем революционно, учитывая, что между Бурбон-стрит и Миссисипи их около миллиона, но я создаю нечто другое — место назначения не только для любителей искусства, но и для каждого туриста, пытающегося запечатлеть в городе момент, который можно опубликовать в «Инстаграме». Я работала с командой дизайнеров, чтобы создать пространство, которое является частично кофейней, частично художественной галереей. Наш латте будет подаваться в нежных розовых чашечках. Наша еда будет вкусной и восхитительной — тосты с авокадо, выпечка и сыр ручной работы. Здесь будет кирпичная кладка, оригинальные деревянные полы и достаточно естественного света, чтобы у девочки-подростка потекли слюнки.
А еще лучше то, что я заказала розовую неоновую вывеску, которая будет висеть снаружи на белом кирпичном фасаде. Название галереи: NOLA. Просто. Мета. У моей маркетинговой команды чуть не случился коллективный аневризм мозга, когда они пытались объяснить мне, насколько это затруднит SEO, но социальные сети находят выход. Это слишком хорошо, чтобы отказаться. Я собираюсь сорвать куш и использовать это место, чтобы привлечь внимание местных художников, таких как моя мать. Ее абстрактные картины идеально подходят для этого — большие полосы ярко-синего, розового и желтого цветов, от которых люди просто тащатся. Она всегда хорошо зарабатывала на своем искусстве, но ей есть куда расти, и я собираюсь использовать то, чему научилась в «Сотбис», чтобы помочь ей в этом.
Мы с Роуз едем по Сент-Чарльз, направляясь к дому моих родителей в Гарден-Дистрикт. В трамвае так тесно, что мы не смогли найти места, поэтому стоим в центральном проходе, переминаясь с ноги на ногу, чтобы не упасть. Это напоминает мне метро в Нью-Йорке, только трамваи здесь громче. Они проносятся над землей, их низкий гул сопровождается металлическим лязгом, от которого можно оглохнуть. Они украшают пейзаж Нового Орлеана своим милым очарованием Старого Света, но они чертовски медлительны. Большинство местных жителей не пользуются ими, предпочитая вместо этого машину или такси, но сегодня я не смогла устоять.
Роуз начинает говорить у меня за спиной, но громкий металлический лязг заглушает большую часть ее слов.
Я улыбаюсь:
— Что ты говорила? — спросила я.
— Я сказала, — кричит она, — ты уверена, что хочешь использовать деньги из своего траста, чтобы начать бизнес?
Я смеюсь:
— О, ты имеешь в виду бизнес, до открытия которого осталось около двух месяцев? Этот бизнес?
Она закатывает глаза:
— Да. Сейчас еще не поздно отказаться.
— Немного поздновато для сомнений. Я уже наняла двух бариста.
— Уволь их.
— Я уже потратила целое состояние на ремонт здания. Оно идеально.