Поворачиваюсь и хлопаю Расса рукой по плечу, чувствую, как его колени подгибаются под моим весом. Его темные глаза вспыхивают страхом как раз перед тем, как у него хватает ума скрыть это.
— Не уходи далеко, приятель. Я хотел бы перекинуться с тобой парой слов после того, как этот танец закончится.
Он моргает и сглатывает. Страх уже прошел. Это та привилегия, которая снова приходит на ум, Расс создает последствия, но он никогда от них не страдает. Для него люди — игрушки.
— Я буду прямо здесь, — обещает он с веселой ухмылкой, но мы оба знаем, что это ложь. Он будет прятаться до тех пор, пока мое раздражение не утихнет до минимума, пока я не буду готов пошутить по этому поводу. Он знает, что я никогда не умел таить обиды. Кроме того, он, вероятно, думает, что делает мне одолжение. Бывают розыгрыши и похуже.
Моя первая партнерша по танцам, Мэри, милая и разговорчивая. Она делает всю работу, пока я веду ее по крошечному танцполу. На площадке так тесно, что мы толкаемся с другими парами, но никто не возражает. Музыка звучит громко, а смех еще громче. Мы хорошо проводим время. Я мог бы танцевать с Мэри остаток ночи и пойти домой счастливым, но потом замечаю человека, ради которого пришел сюда.
Лорен.
Никогда еще в моей груди, в моих ушах не было такого сильного биения. Я слышу, как оно стучит.
Мэри продолжает говорить, а я киваю, но мое внимание приковано к Лорен ЛеБлан. Она танцует с кем-то на другом конце танцпола, то появляясь, то исчезая из виду. Я вытягиваю шею, чтобы снова найти ее там. Ловлю ее на одну секунду, а потом она снова исчезает. В этой комнате слишком много людей, слишком много пар отделяют ее от меня. Поворачиваю Мэри, и мы пробираемся сквозь толпу, расталкивая людей с дороги.
— Э-э, ты не мог бы немного притормозить? — спрашивает Мэри с застенчивым смехом.
Я забыл о ее существовании и, вероятно, позже буду сожалеть об этом, но прямо сейчас каждая клеточка внутри меня вибрирует от потребности добраться до Лорен.
Музыка достигает крещендо, и я теряю ее из виду. Танцоры начинают замедляться, и знаю, что скоро все закончится, я волнуюсь, что после этого могу больше не найти ее. Люди хлопают и кланяются своим партнерам, а затем пары расходятся. Я все еще держу Мэри за руку, мыслями отсутствуя в этот момент. Она дергается, и я отпускаю ее. Она вздыхает с облегчением, бормочет: «Спасибо», и убегает, радуясь, что избавилась от своего невнимательного партнера.
Где-то Расс наблюдает за нами и смеется. Мне должно быть не все равно, но потом толпа расступается ровно настолько, чтобы я заметил Лорен, и теперь она не двигается. Она стоит в стороне от танцпола, зажатая между двумя мужчинами в дьявольских масках, в смокингах, которые улыбаются ей сверху вниз так, словно хотят ее съесть.
И тут меня осеняет: я пришел сегодня вечером с намерением воссоединиться с призраком из моего прошлого, но женщина, стоящая в нескольких футах от меня — не призрак. Она из плоти и крови, с розовыми щеками и золотисто-светлыми волосами. Они ниспадают ей на спину, той же длины, что и десять лет назад, за исключением того, что теперь локоны не такие дикие и свободные. Даже несмотря на ее маску, знаю, что это она, в ту же секунду, как замечаю ее с другого конца комнаты. Верхняя часть платья обтягивает ее изгибы, но юбка развевается вокруг нее, как облако. Я вижу достаточно намеков на ее молодость, чтобы понять, что моя старая подруга где-то там, но так много изменилось. Ее скулы кажутся неуловимо выше. Лицо, которое раньше было круглым и милым, теперь приобрело форму сердечка и стало скромным. Мой желудок туго сжимается, когда вижу блеск в ее глазах, который, словно шепчет: «Правила изменились».
В те времена ее красота не имела никакого значения, как изысканное произведение искусства, надежно спрятанное за музейным стеклом. Мне и в голову не приходило переступить через бархатный канат — она была слишком молода, а я был слишком стар…
Но теперь она слишком близко, и она наклоняется еще ближе.
К другому мужчине.
Четыре шага, и тогда я узнаю, все так же выразительны ее глаза, все так же сладок ее голос, все так же любит она говорить, говорить и говорить или время превратило ее в ту, кого я никогда не знал?
Она смеется и прижимает руку к груди, отдаваясь моменту всем телом. Прежде чем осознаю, что делаю, я улыбаюсь вместе с ней, зараженный так же, как и два придурка по обе стороны от нее.