— Бо, — говорю я на выдохе, прижимаясь к нему, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Мои глаза закрываются сами по себе. Его аромат тонкий, но сильный, провокационная смесь цитрусовых и древесины, и из-за этого мне гораздо труднее открыть глаза и снова отступить на шаг. Но я не отпускаю его. Мои пальцы сжимают его мускулистое предплечье. Слишком боюсь, что все это не по-настоящему, слишком боюсь, что он на самом деле не стоит здесь и не улыбается мне после всего этого времени.
Его глаза точно такие, какими я их запомнила: самый темный оттенок синего, как небо через час после захода солнца.
— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, окидывая быстрым взглядом мое тело.
— И ты выглядишь…
Мой взгляд останавливается на его широкой груди в этом сшитом на заказ смокинге. Мне кажется, я дрожу, но этого не может быть, потому что это было бы неловко. Теперь я взрослая. Бо не заставит меня дрожать, и, кроме того, я на каблуках.
— Старше.
На этом прилагательном я остановилась, и это его рассмешило. Эта маленькая ямочка на его правой щеке привлекает мое внимание, и думаю, что, возможно, мне следовало вместо этого выплюнуть все остальные прилагательные, вертевшиеся у меня в голове. Они бы его не рассмешили, по крайней мере, я надеюсь, что нет.
— Ты была занята сегодня вечером, — говорит он, притягивая меня к себе, когда кто-то пытается пройти позади нас.
Как он еще может следить за окружающей обстановкой?
Для меня существует только он.
Я наконец убираю руку, но все еще прижимаюсь к нему. Не похоже, что у меня есть выбор, верно? Если я сделаю шаг назад в этой толпе, то не смогу его услышать. Да, в этом есть смысл.
— Мои родители действительно постарались. Я думала, что здесь будет гораздо меньше народу.
— Очевидно, все хотели тебя увидеть. Ты — гордость города.
— Тссс, на тебя это не похоже, — его глаза встречаются с моими, а затем на секунду многозначительно опускаются к моим губам. Другой. Наконец он снова поднимает взгляд, и я краснею с головы до ног. — Я видела газетную статью, — продолжаю я объяснения, — папа принес в обед.
Не стану утверждать, что прочитала ее еще два раза, как только вернулась в свою квартиру.
— Пресса любит все преувеличивать, — говорит он, на мгновение отводя взгляд.
Он смущен, и эта мысль вызывает у меня улыбку.
— Твоя мама уже видела? Я уверена, она гордится тобой.
Он проводит рукой по подбородку, и я прослеживаю ее путь вдоль этой точеной линии. Мой язык облизывает нижнюю губу, и я заставляю себя снова обратить внимание на его глаза.
— У нее есть несколько экземпляров, — он смеется. — Думаю, она выкупила несколько рядом со своим домом.
Я улыбаюсь.
— И как она? Хорошо, я надеюсь?
Часть меня не может поверить, что мы здесь, говорим о его маме так, словно тот день в ее доме был 10 минут назад, а не 10 лет.
— Лорен? — спрашивает голос позади меня.
Я поворачиваюсь и вижу красивого молодого человека, стоящего с протянутой рукой. Судя по всему, скоро начнется следующая мелодия. О, боже мой. Это просто смешно. Одна из подруг моей мамы подумала, что идея с карточками была бы очаровательной, но она выходит из-под контроля.
Конечно, я не обязана соглашаться на танцы со всеми этими мужчинами. На дворе XXI век, черт возьми, эпоха согласия и радикального феминизма. Меня даже здесь не было, когда моя мама порхала по комнате, словно собирая подписи под петицией о прекращении целибата Лорен. Я не думаю, что танцевальная карточка имеет юридическую силу.
Он протягивает руку чуть ближе. Его улыбка становится шире. Я оглядываюсь на Бо. Он наблюдает за обменом репликами с непостижимыми эмоциями, таящимися в его тяжелом взгляде. Его глаза сужаются.
— Спасибо, но я собираюсь пропустить следующий танец, — говорю я с извиняющейся улыбкой. — Мои ноги убивают меня.
Нет никакого протеста. Он любезно откланивается, оставляя меня с Бо, и теперь я жалею, что не высказалась раньше. Я могла бы избавить себя от целого мира неприятностей.
— У тебя действительно болят ноги? — спрашивает Бо.
Я фыркаю и драматично обмахиваюсь своей оригинальной танцевальной карточкой.
— Ну, сэр, не очень-то по-джентльменски обвинять леди во лжи.
Он усмехается и протягивает руку, чтобы потрогать тонкую ленточку, которой карточка крепится к моему запястью.
— Ты хочешь потанцевать с остальными парнями?
«Ты хочешь, чтобы я это сделала?»
Он продолжает, как будто слышит мои мысли.