Сейчас я нахожусь в офисе, распаковываю партию кофейных чашек, которую мы получили вчера. Они нежного розового цвета, и, что удивительно, пока я нашла только крошечный скол на ободке одной из них. Возможно, удача повернулась ко мне лицом.
Уже поздно, почти 20:30, и обычно меня бы здесь не было. К этому времени я уже в пижаме или возвращаюсь домой, либо разговариваю по телефону с Роуз, либо смотрю новое достойное выпивки шоу по своему маленькому телевизору. Но сегодня вечером я избегаю возвращаться, пока не буду готова рухнуть. Утром будет бранч. Моя мама отказывается разговаривать о визите Бо, и ее больше не трогает, когда я отправляю ей ссылки на бюджетные дома престарелых в этом районе.
Ее самый последний ответ был чем-то вроде: «Это мило, дорогая. Как думаешь, мне следует что-нибудь приготовить на скорую руку или заказать доставку?»
Я вздохнула, велела ей заказать мне омлет по-монтерейски и в приступе ярости швырнула трубку.
Работаю допоздна, пытаюсь отвлечься от очередной встречи с Бо. Прошло несколько дней после бала-маскарада, так что мне следовало вернуться к исходному состоянию. В Нью-Йорке Бо был где-то на задворках моего сознания, но не всепоглощающим. Все те дни, что прошли с тех пор, как мы танцевали вместе, я медлила, пытаясь справиться со своими чувствами. Вместо того чтобы спрашивать себя, что на самом деле к нему чувствую, решаю направить всю свою энергию на работу и переваривание королевского торта. Приятно жить без арендной платы в иллюзии — очень рекомендую.
— Тебе действительно не следует оставлять эту дверь открытой.
Его голос удивляет меня, и я подпрыгиваю, роняя одну из кофейных чашек на пол. Она разлетается на миллион крошечных осколков, и я мысленно подсчитываю, во что мне это обойдется. Какое это имеет значение? На данный момент я просто выбрасываю деньги на ветер.
Поднимаю взгляд, а Бо уже в движении, хватает метлу и совок для мусора, которые прислонены к стойке. Он безупречен и профессионален, одет в длинное пальто верблюжьего цвета поверх черного костюма. Его волосы того цвета, который я вижу, когда закрываю глаза по ночам.
Он подходит ближе, отталкивает меня и начинает убирать беспорядок.
Хорошо.
— Извини за это, — говорит он, поднимая взгляд.
— Все в порядке. — Я тереблю свою безразмерную толстовку из «Уэллсли».
— Хотя тебе действительно не следует оставлять дверь открытой.
Поднимаю взгляд на входную дверь, которую держит открытой тяжелая коробка.
— Если я этого не сделаю, здесь станет слишком душно.
Это беда всех южан зимой: утром может быть очень холодно, но к концу дня всегда потеешь в свитерах.
— У тебя что, нет кондиционера? — Он поднимает глаза.
— Они заменяют конденсатор. Задержка.
Вопреки моему желанию, это слово вызывает у меня улыбку. Затем я меняю выражение лица на нейтральное, понимая, что Бо смотрит на меня так, словно ему нравится, как я выгляжу, когда улыбаюсь.
— Что привело тебя сюда? — Скептически прищуриваю глаза.
Он вздергивает подбородок, раскидывая руки, чтобы охватить комнату вокруг нас.
— Я слышал, ты открываешь свое дело. Хотел посмотреть сам.
Я оглядываю полузаконченное помещение, злясь, что он видит это до того, как все будет готово. Кофейня выглядит одинокой и пустой без кофемашины для приготовления эспрессо. Стены все еще покрыты ярко-белой грунтовкой. В таком виде трудно представить себе готовый результат.
— Будет выглядеть намного лучше, чем сейчас, — обещаю я.
Он низко наклоняется, чтобы собрать осколки керамики в совок для мусора, а когда заканчивает, встает, заслоняя меня.
— Я не сомневаюсь, но хотел увидеть это сейчас.
То, как он это произносит, мрачно и хрипло, заставляет меня думать, что он хотел видеть меня сейчас.
Но это ни в коем случае не так, посмотрите на меня. Мой наряд просто смешон по сравнению с его. Сегодня утром я надела легинсы, не заботясь о моде. Это даже не самая лучшая пара, те, что облегают мою задницу. Это мои легинсы, которые я надеваю, когда испытываю стресс. На одной из голеней есть дырка.
Я вздыхаю:
— Что ж, ты увидел.
Беру у него из рук полный совок для мусора и выбрасываю его в мусорное ведро за стойкой бара. Когда поворачиваюсь, он наблюдает за мной, засунув руки в карманы пальто. С этого момента я решаю, что буду выходить из своей квартиры только в своей лучшей одежде. Отказываюсь снова сталкиваться с ним в таком виде, мне нужно быть в равных условиях. Хочу, чтобы он увидел меня такой, какой я привыкла выглядеть в Нью-Йорке. Я тоже была отполирована до блеска. Я прихорашивалась. У меня даже есть женская версия такого пальто в моем шкафу… где-то там.