— Пожалуйста, солнышко. Позволь мне показать тебе, что я имею в виду каждое слово.
Она снова шмыгает, ее дыхание дрожит в динамике.
— Нет. Мне нужно подумать. Просто уходи.
Мой желудок сжимается, и я стою там еще несколько минут, надеясь услышать жужжание двери. Черт, я бы хотел, чтобы кто-нибудь вошел, чтобы я мог последовать за ним к лифту и притвориться, что я здесь живу, но никто не появляется, дверь остается запертой, и мое солнышко не сказало больше ни слова.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь, затем выхожу на крыльцо. Спрыгнув на лестницу, я сажусь и прислоняюсь к зданию. Начинает накрапывать слабый моросящий дождь, превращая огни небоскребов в светящиеся шары вдалеке. Но дождь меня не беспокоит. Я буду сидеть здесь в своем смокинге столько, сколько потребуется. Моя преданность не ослабнет от нескольких капель дождя или странных взглядов прохожих. Я здесь, и всегда буду здесь ради Джорджии. Она заслуживает большего.
Поэтому я прижимаюсь спиной к бетону и жду, когда взойдет мое солнце.
Глава 18
Джорджия
У меня болит сердце. Боль в моей груди такая сильная, что мне трудно дышать. Вот почему я всегда стараюсь быть счастливой. Я знаю, что может быть на другой стороне. Я вытираю слезы, которые текут по моему лицу. Мистер Брюзга кружит вокруг моих ног. Я пытаюсь перестать плакать, потому что это расстраивает его, но не могу. Я жду, когда мой телефон снова зазвонит или снова раздастся звонок в дверь, но ни того, ни другого не происходит. Он действительно ушел? Я знаю, что велела ему это сделать, но…Я не знаю. Я в таком замешательстве. Несмотря на то, что он причинил мне боль, печаль в его голосе говорит мне, что он сожалеет.
Раздается стук в мою дверь.
— Я сказала тебе уйти! — Я кричу. Небольшое облегчение наполняет меня тем, что он все еще здесь. Я действительно в полном беспорядке. Я хочу, чтобы он ушел, но на самом деле его уход расстраивает еще больше.
— Это я, ты, маленькая плакса.
— Миссис Уилсон? — Я подхожу к двери и выглядываю наружу.
Это она. Она никогда не стучала в мою дверь. Даже для того, чтобы вернуть один из контейнеров Tupperware, которые я дала ей, наполненный выпечкой. Ее руки пусты, так что она здесь не по этой причине. Когда я открываю дверь, она бросает на меня быстрый взгляд.
— Ты прекратишь эти слезы? Я пытаюсь следить за сериалом. — Она пытается одарить меня своим обычным строгим взглядом, но я вижу это в ее глазах. Она здесь не для того, чтобы ругать меня. Не совсем.
— Я пытаюсь. — Я шмыгаю.
Она толкает дверь, впуская себя внутрь. Я отступаю, потому что, честно говоря, мне не помешало бы с кем-нибудь поговорить обо всем этом. Я никогда не рассказываю об этом своей маме, потому что она будет волноваться, и, самое главное, она уже достаточно натерпелась.
— У тебя есть еще эти пирожные?
Я качаю головой. Я отдала ей все. Мне бы и самой сейчас не помешало.
— Я могу приготовить еще. — Я начинаю направляться на кухню.
Может быть, выпечка отвлечет меня от мыслей о Лиаме. Я должна чем-то себя занять. Миссис Уилсон — гений, раз придумала это. Прежде чем я успеваю отойти далеко, я чувствую ее руку на своей руке. Я поворачиваюсь к ней лицом.
— Присядь, Джорджия. — Она указывает на диван. — Я хочу знать, почему ты плачешь и почему мужчина в смокинге сидит снаружи под дождем и ждет, когда кто-нибудь откроет дверь, чтобы он мог попытаться проникнуть внутрь.
— Он… — Я икаю. — Он все еще там? — Я смотрю в сторону окон, и там действительно идет дождь.
— Я думала, что мне придется быть жесткой с тобой. Некоторым людям нужно, чтобы я была сурова, чтобы пройти через все, с чем они имеют дело, а некоторым нужна нежность. — К моему удивлению, она обнимает меня одной рукой, притягивая ближе к себе. От нее пахнет каким-то сверхпрочным кремом для лица и роликами. Я вдыхаю бабушкин аромат, чтобы успокоить свою душу.
— Мужчины не сидят под дождем ради девушки, если они не влюблены. — Она нежно похлопывает меня по спине.
— Влюблены в то, чтобы прибрать к рукам компанию моего отца, — огрызаюсь я в ответ и выпускаю предательство, которое я чувствую, во вселенную, вместо того чтобы держать его внутри, где оно пожирает меня заживо. Как он мог солгать мне и обмануть меня? Мое сердце начинает биться быстрее от всех моментов, которые мы пережили вместе, задаваясь вопросом, были ли они реальными. И все же в глубине души я знаю ответ на этот вопрос.
— Я слышала, как ты кричала. Ты сказала, что отдаешь ее своей маме. И все же он сидит. — Маленькая, капризная, довольно милая старушка в чем-то права. Я вспоминаю, как он умолял меня по внутренней связи простить его. Боль в его голосе не была отрепетированной или наигранной, она была искренней. Мое сердце разбилось еще сильнее, когда я услышала, как ему больно. В первый день, когда я увидела его, я сказала себе, что собираюсь привнести солнечный свет в его жизнь. Я стала его солнечным светом, а теперь я забрала его.