> Мы учимся вместе
> Ты довольно странный, Айзек, ты знаешь это? Ты более чем счастлив получать фотографии, на которых я раздеваюсь, но знать что-то вроде того, девственница я или нет, для тебя переходит всякие границы?
Сделав глубокий вдох, я напечатал свой ответ и попытался перепроверить, чтобы она не смогла перепутать тон. Собравшись с духом, я отправил его.
> Я просто сбит с толку тем, что происходит прямо сейчас.
Ей потребовалось много времени, чтобы ответить. На мгновение я испугался, что все испортил. Когда она наконец перезвонила мне, этот страх никуда не делся.
> Ты действительно знаешь, как извлечь из этого максимум удовольствия. Отлично. Ответь на этот вопрос, и я пришлю тебе все сделанные мной фотографии
Пятьдесят на пятьдесят. Тот же шанс, что и "правда" или "ложь". Хотя этот действительно был жеребьевкой. В отличие от вопроса о ее девственности, я понятия не имел, как это взвесить. Сперма была неприятной на вкус, верно? Я не знал. Казалось, что это что-то такое. Если бы это было так, то более безопасным вариантом был бы плевок.
Что более важно, я подумал, не стоит ли мне сначала извиниться, но быстро отказался от этой идеи. Возможно, это было потому, что все было в текстовой форме и из-за меня это звучало хуже, чем было на самом деле.
Нет, я должен просто ответить на вопрос и посмотреть, что получилось.
>Сплевываешь
Ожидание было долгим. Действительно долгое ожидание. Прошло несколько минут, и я начал расхаживать по комнате. Правильно ли я все понял? Это заняло так много времени из-за того, что поступило несколько снимков? Мысль о том, что я на самом деле увижу фотографию обнаженной Эммы… Боже, это было так неправильно, но это не остановило моего желания увидеть это.
Мой телефон громко зазвонил, заставив меня подпрыгнуть. Подбежав к телефону, я быстро прочитала текст с медленно нарастающим чувством страха.
> Ммм. Очень жаль.
> Увидимся в среду, Айзек.
Уставившись на телефон, я еще несколько раз перечитываю сообщения, прежде чем бросить телефон на кровать.
Блядь.
Глава 7 Правила и условия
Ожидание окончания школы в среду было пыткой. Когда я шла в библиотеку, меня встретила смесь страха и возбуждения. Эмма сказала, что собирается встретиться со мной сегодня, но я не был уверен, собирается ли она появиться или нет. Мы не разговаривали с тех пор, как поиграли в текстовую игру, и я не был уверен, как все пройдет. Если бы она появилась, разозлилась бы на меня или все было бы так, как будто ничего не произошло?
Мои мысли были в беспорядке. Даже мой испытанный и верный метод обучения не смог остановить мысли, которые прорывались к началу очереди. Все, о чем я мог думать, была Эмма, и я начал беспокоиться, что становлюсь одержимым. Каждую свободную минуту, в каждой мечте наяву я представлял ее. Я ненавидел те головокружительные чувства, которые это вызывало у меня. То, как это вселило в меня надежду, что из всего этого действительно что-то может получиться, несмотря на то, что моя рациональная сторона кричала против этого. Единственное, что держало все под контролем, был не менее сильный страх. Страх, что я придаю слишком большое значение происходящему и что все, чем я был для Эммы, - это партнер по учебе.
Расположившись на своем месте, я притворилась, что изучаю, пока ждала. Мой желудок был слишком занят, скручиваясь в узлы, чтобы выполнять какую-либо реальную работу. Я обнаружил, что смотрю в пространство, мечтая об Эмме, которая застенчиво признается, что я ей интересен.
Я почти перешел к приятной части, когда появилась сама персона. Улыбнувшись мне, она плюхнулась на сиденье напротив меня.
“Добрый день, Айзек”.
Казалось, что мы пойдем по пути ‘притворись, что ничего не произошло’. Возможно, это было к лучшему.
“Привет, Эмма”. Я заметил, что она не распаковывала свои вещи, как обычно делала, когда садилась. “Над чем мы будем работать сегодня?”
“Удивительно, но на данный момент у меня ничего нет. Я в основном сделала домашнее задание и вполне уверена в предстоящем тестировании, которое мне предстоит”.
“О-о”, - сказал я разочарованно. Похоже, наше совместное времяпрепровождение обещало быть коротким.
Наклонившись вперед к столу, она уставилась на меня. На ее лице была легкая улыбка, на ее чертах плясало любопытство. “Очень плохо из-за того, что было вчера, а?”
“А?”
“Шансы пятьдесят на пятьдесят, и ты,” она изобразила кого-то, размахивающего битой, “замахиваешься и промахиваешься”.
Я почувствовал, как мое лицо покраснело. Было очевидно, что она наслаждалась моим смущением. Ее улыбка стала более широкой, а голубые глаза озорно заблестели.