Весь день я пытался сделать хоть что-то, чтобы избежать все то дерьмо, что может принести нам новый день. К сожалению, удалось немного.
Я закрываю дверь кабинета, из которого только что вышли парни из нашего клана. Время близится к трем часам ночи.
Хотелось бы сказать, что все проблемы решены, но это не так. В другом крыле дома заперта девственница, из-за которой мы оказались в этой заднице. И что-то мне подсказывает, что именно она доставит нам еще больше головной боли.
— И как? Стоил этот минет того?
Конечно, Медведь не сдержался после того, что я видел в борделе. Он поплыл даже от вида ее сисек! Вот и набросился на ее рот, как только смог, и получил свое.
Нужно было вышвырнуть ее из комнаты еще в борделе, когда она только вошла, а Медведь аж в лице изменился. Лучше бы сразу пришибили Сяо той кувалдой, что выросла в его штанах при виде этой Луизы, и плевать, что пришлось бы нарушить пакт о ненападении. Мертвый китаец доставил бы нам даже меньше проблем, чем живой. А от члена Медведя было бы куда больше пользы.
Поболтав лед в бокале с виски, Медведь произносит, глядя на стакан:
— Она не шлюха.
Приехали.
— Серьезно? Медведь, половина выпускниц старшей школы до вступления в колледж точно такие же девственницы, как эта! Немного хитрости, и они спокойно трахаются направо и налево.
— Нет, Ворон, здесь что-то другое.
— Она ведь взяла деньги и отсосала тебе, разве нет? Она такая же.
— Ну да, мы ведь так много целок встречали в борделях! Просто на каждом шагу! — взрывается Медведь. — Не верю своим глазам, но где твоя хваленная проницательность, чувак? Почему я сейчас вижу и понимаю больше, чем ты? Или она тебя тоже зацепила? — прищуривается он и нехорошо ухмыляется: — Ну точно, как я мог это не заметить сразу. Зацепила!
— Что? — я поперхнулся виски. — Что за чушь ты мелишь?
Медведь поднялся и показал на меня пальцем.
— А то, что ты тоже поплыл, Ворон! И жалеешь о том, что тебя в машине с нами не было!
— Что за херня, Медведь?! Пока ты там кайфовал, я, между прочим, делом был занят! Хоть кто-то же должен, раз у тебя только ее рот на уме!
Медведь одним глотком опустошил бокал и спокойно заметил:
— Ты орешь.
— Ты вынуждаешь.
— Нет, Ворон. Это не я. Это все ты. Это называется — эмоции. Та херня, чувак, которую ты давно не чувствуешь. На которую ты не способен, как ты говорил. Просто задумайся, когда ты так орал на меня в последний раз?
Я должен вспомнить.
— Когда ты не рассчитал силы и убил свидетеля в доках?
— Пфф, — отмахнулся Медведь. — Хорошая попытка, но нет. Ты тогда всего лишь закатил глаза и сказал: «Ну что за х**ня, Медведь? Мы ведь договаривались оставить его в живых» и на этом все. Никаких эмоций. А я убил человека.
Я налил себе еще и молча выпил. Во рту ощущался вкус горечи, когда я произнес:
— Он был мусором. Человеком он никогда не был после всего, что делал с теми детьми.
— Ворон…
— Просто заткнись, — бросил я, не оборачиваясь.
Медведь только тяжело вздохнул.
— Видишь, я говорил тебе с самого начала, что эта работа не для тебя.
— Никого это не волнует, Медведь. Я родился в доме босса и другого выбора мне не давали. В девять я получил в подарок на Рождество первую пушку. В десять научился стрелять, а в двенадцать отец впервые надел на меня бронежилет и спустил мне в грудь обойму, чтобы я перестал бояться смерти*. В отличие от тебя, у меня никогда не было выбора, Медведь.
— У меня тоже выбора не было, — протянул Медведь. — Стоило увидеть размеры твоего члена, я сразу понял, что ты тот, кто поможет мне с девчонками.
— Заткнись.
— Клянусь, в тот раз я случайно коснулся твоих яиц!
— Заткнись, Господи! Я почти забыл!
— Прости, — заржал Медведь. — Просто опять вспомнил выражение твоего лица в тот раз.
Повисла пауза. А я тщательно пытался избавиться от этого странного непривычного ощущения.
— Лицо не болит? — поинтересовался Медведь.
— Чего?
— Ты улыбаешься, Ворон. Чувак, когда ты просто так улыбался? Когда еще динозавры по планете ходили?
— К чему ты, мать твою, клонишь?