Медведь шире расставляет ноги, и я понимаю, что он хочет, чтобы я подползла ближе, все еще оставаясь коленями на жестком ворсе стоптанного ковра.
Он нависает надо мной грозной тучей, широкоплечий мужчина в черной футболке с черными от татуировок рукавами, когда внезапно перехватывает пальцами подбородок и сильно задирает мою голову.
Я вынуждена смотреть ему в глаза, и мне совсем не нравится то, что я в них вижу.
— Так, значит, ты работаешь в этом борделе целых два месяца, Луиза? — повторяет он мои слова, и по тону чувствуется, что он не верит ни названному сроку, ни даже моему имени.
Фальшивое имя для шлюхи для Медведя не новость, но вот уровень моей профпригодности — совсем другой вопрос.
Он мне не верит, как и Ворон, я полагаю.
— Если не верите, спросите мадам Лу, она принимала меня на работу.
Это правда, и в этом смысле бояться мне нечего. Никто не допустил бы незнакомку с улицы к боссам клана, поэтому мне действительно пришлось примелькаться в этих стенах к моменту заключения сделки.
Другой вопрос, как именно я работала, но об этом никто не знает и знать не должен.
— Зачем же мне куда-то идти и кого-то спрашивать? Ты здесь и уже стоишь на коленях передо мной. Я должен сказать, что делать тебе дальше, Луиза? Или ты сама догадаешься?
Он все еще держит мой подбородок жесткой твердой хваткой. Я вдруг понимаю, что относилась к ним, как к старым добрым знакомым из детства, но, черт возьми, прошло семь лет, а эти двое мужчин держат в страхе половину Чикаго.
От них волнами исходят власть и сила, а я — всего лишь голая и очень наивная женщина на коленях перед ними, которая почему-то решила, что снова увидеться с ними спустя столько лет, отличная идея.
Страх проносится по моим венам, и теперь в моей крови дикий коктейль ужаса и возбуждения. Я полностью в их власти, и если в ближайшее время ФБР не вломится в эту комнату, понятия не имею, чем этот вечер кончится для меня и переживу ли я его вообще.
Медведь отпускает меня, откидываясь назад, и еще шире расставляет ноги — так, чтобы я могла уместиться между ними.
Перехватываю тяжелую пряжку и тяну на себя ремень на поясе. Он следит за мной, как профессор на строгом экзамене. Деваться некуда. Проклиная весь наш отдел до пятого колена, я расстегиваю пуговицу на его джинсах и тяну молнию.
Белья под джинсами нет.
Приходится немного приспустить его джинсы, чтобы освободить крепкий, обвитый венами, тяжелый член.
Мне не удается обхватить его ладонью с первого раза. Пальцы одной руки едва сходятся на его горячей и гладкой коже. Я сглатываю. Вот теперь мне действительно страшно.
— Тебе действительно придется постараться, чтобы я тебе поверил, Луиза, — говорит Эдвард, глядя на мой рот. — Потому что глаза у тебя сейчас такие, как будто член ты видишь в первый раз.
— Такой — в первый.
Видимо, Медведь получил свое прозвище не только за напор и широкие плечи.
Еще он действительно огромный.
Эдвард перехватывает своей ладонью собственный член и задумчиво проводит несколько раз рукой.
— Я не отличаюсь терпением, а принять меня сразу может далеко не каждая женщина. Чтобы их подготовить, мне и нужен Ворон.
Вот и ответ, который я так ждала получить.
В тот же момент на мои бедра ложатся руки Ворона.
Меня прошибает холодный пот. Я дергаюсь всем телом и снова хочу обернуться, но Медведь опять не позволяет мне сделать это. Запускает мне палец в рот и заворожено смотрит, как я смыкаю вокруг него губы.
— Не бойся, Луиза. Я хоть и зол, но буду у тебя вторым, а Ворон будет первым. Это слишком жестокое наказание, чтобы именно я взял тебя первым.
Меня парализует ужас. Говоря это, Медведь и не представляет, насколько он близок к правде.
Он снова проводит рукой по члену и говорит низким хриплым голосом:
— Оближи. И действуй. Или все-таки я должен учить тебя?
Глава 5. Кейт
Это не должно было зайти так далеко. Пусть я мечтала об этом, но теперь, когда я зажата с обеих сторон двумя возбужденными мужчинами, я понимаю, что, как и все мечты, мои фантазии имели мало общего с реальностью.
Медведь отпускает мой подбородок и собирает волосы в хвост своим кулаком, вынуждая меня наклониться ниже. Я совершенно не знаю, как подступиться к его огромному члену, еще и потому что никогда в жизни не делала этого.