– Хорошо, я поняла.
Все еще находясь в плену у своих мыслей, Алекс уверенно шагнул в коридор и чуть не сбил с ног виновницу всех своих бед. Не успел вовремя заметить ее приближение – столкновения было не избежать. Единственное, что он сообразил сделать, – это выставить вперед руки, и Лиза угодила прямиком в его объятия.
Она вздрогнула от неожиданности, но не попыталась вырваться, просто замерла. Все происходящее казалось сном: еще недавно он хотел увидеть ее хотя бы издалека, а теперь она была непозволительно близко. Алекс оказался совершенно не готов к этой встрече, не сумел сразу сориентироваться и выставить привычный барьер холодности.
Их разделяли считанные сантиметры, тепло бурным потоком беспрепятственно просачивалось под плотный панцирь его отчужденности. Только в этот момент он с ужасом осознал, насколько соскучился, насколько она была ему необходима. Два самых сильных чувства на свете – любовь и ненависть – смешались в один взрывоопасный коктейль и буквально раздирали его изнутри.
Руки подрагивали от напряжения, Алекс упрямо боролся с эмоциями, со своим вторым «я», но безрезультатно – сил, чтобы оттолкнуть, не находилось, и он неосознанно прижал Лизу к себе.
Неожиданно попав в кольцо сильных рук, она растерялась, а поняв, к кому именно, и вовсе обомлела. Сердце пропустило удар и, как сумасшедшее, забилось о ребра. В жестком хвате не было агрессии, наоборот, опасная притягательность его силы. Краснова неуверенно посмотрела на Гилберта и растворилась в сером тумане его глаз. Они, будто магнит, притягивали ее своей таинственностью, что-то невероятно знакомое и родное плескалось в их глубине. Она не могла отделаться от странного ощущения дежавю, словно все это уже происходило с ней. Старалась успокоиться и дышать ровно, но никак не получалось отвести взгляд. Рядом с Алексом чувствовала себя под надежной защитой, не подозревая о том, что главная угроза исходит от него самого.
Его близость непривычно взволновала ее, жестоко напомнив о том, что она все-таки женщина. Лиза давно не испытывала ничего подобного. В какой-то момент ей стало по-настоящему страшно. Испугавшись своих собственных, непонятных и странных, эмоций, она опомнилась и уперлась в твердую грудь ладонями.
Гилберт с трудом восстановил внутренний баланс, выпустил ее из объятий и сразу ощутил легкий озноб и пустоту. С каждой секундой она разрасталась все больше и отдаляла их друг от друга. Каких-то несколько секунд слабости, и зияющая пропасть вновь разверзлась между ними.
– Аккуратнее, – сухо произнес Алекс.
Его бархатистый голос звучал ровно и спокойно, без привычного презрения и надменности. Лизе на мгновение показалось, что она уловила знакомый тембр. Сердце сжалось, отдаваясь болью в подреберье. Знала, что ошиблась, выдала желаемое за действительное, но так хотелось обмануться, хотя бы на краткий миг…
– Извините, – робко ответила она. Хотела поскорее уйти, чтобы скрыться от своих так не кстати нагрянувших воспоминаний, но Гилберт решил продолжить диалог.
– А то я могу решить, что вы специально врезаетесь в меня.
Краснова шумно выдохнула, поражаясь такой наглости.
– Что? Зачем мне это?
Алекс по-прежнему оставался для нее загадкой. Она просто не понимала, как себя с ним вести.
– Например, чтобы покалечить меня, – предположил тот, нарочно растягивая слова. – Или, – он наклонился к ее уху и хрипло прошептал, опаляя своим дыханием. – Чтобы соблазнить.
Мурашки ринулись по коже в разные стороны. Такой простой и одновременно интимный жест вернул Лизу в жестокую реальность. Она наконец поняла, что происходит – он просто издевается над ней.
– Да как вы… – начала она свою гневную тираду, но Гилберт не дал ей возможность договорить.
– Успокойтесь, я просто пошутил, – мягко перебил он, и губы его непроизвольно изогнулись.
Краснова смутилась, злость ее испарилась в одну секунду. Он улыбался ей, в первый раз, открыто и по-настоящему, а в глазах плясали веселые чертики. Ямочки на щеках делали его визуально моложе – Алекс стал похож на озорного мальчишку. Лиза, как завороженная, смотрела на него и не смогла не улыбнуться в ответ.
– Ну и юмор у вас, – упрекнула она и двинулась дальше по коридору.
Гилберт сам не понял, как так получилось. В его планы не входило любезничать с ней и уж тем более – флиртовать. Он вообще не собирался приближаться к ней, знал, как это опасно, но все равно поддался искушению и выставил себя полным идиотом. В очередной раз решив, что такое не должно больше повториться, придал голосу официальности и окликнул ее: