На сцену водрузили огромную живую ель, отчего в воздухе витал приятный хвойный аромат. Множество фуршетных столов были расставлены таким образом, чтобы не мешать людям общаться и оставляли достаточно места для танцев. Приглашенные артисты играли живую музыку в ожидании гостей.
Гилберт появился одним из первых. Придирчиво оглядевшись вокруг, удовлетворенно кивнул и направился к своей помощнице. Брукс стояла неподалеку от сцены и разговаривала с официантами. Ее огненно-рыжие волосы, собранные в замысловатую прическу, открывали изящную шею. Темно-зеленое платье, сшитое на заказ, идеально очерчивало женственные изгибы и едва прикрывало упругие ягодицы, а стройные ноги, на высоких каблуках выглядели еще длиннее.
Алекс усмехнулся, оценивая открывшуюся картину – Элис была одной из немногих, кто мог себе позволить подобное одеяние и не казаться при этом вульгарной. Она была бесспорно красива, и любой здравомыслящий мужчина отдал бы все, чтобы привлечь ее внимание. Любой, но не он.
– Неплохо получилось, – заметил Гилберт, привлекая к себе внимание девушки.
Брукс обернулась, одарила его лучезарной улыбкой и, отдав последние указания персоналу, подошла.
– Не неплохо, а превосходно!
– Ты просто молодец. За такой короткий срок…
– Ты во мне сомневался? – она изящно изогнула бровь, осознанно напрашиваясь на комплимент.
– Нисколько. Кстати, чуть не забыл… – Алекс наклонился к ее уху. – Ты выглядишь великолепно.
– Спасибо, приятно слышать. Особенно если учесть, что я первая кому ты сегодня это сказал, – Элис заливисто рассмеялась, заметив, как вытянулось его лицо и, посмотрев на часы, взволнованно спросила. – Осталось пятнадцать минут и начнут собираться гости. Ты готов?
– Более чем, – подтвердил он и попытался улыбнуться в ответ, но глаза его оставались серьезными.
Только она знала, как тяжело ему морально. После последней встречи с Лизой, лед в его душе дал трещину и Гилберт самозабвенно пытался ее залатать. Потерял контроль над ситуацией, но должен был сохранять мину даже при плохой игре. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы трусливо отступить. Да и не в его принципах было бегство.
Брукс подготовила первый серьезный удар по семье Красновых, который он хотел нанести сразу после новогодних каникул, а пока у него оставалась уникальная возможность заново проникнуться отвращением к некогда любимой женщине. И он рассчитывал пропитаться этим чувством, наполнить внутренние резервуары ненависти до краев.
Заметив его напряжение, Элис поправила бабочку, смахнула невидимые соринки с пиджака и отошла на пару шагов рассматривая изменения.
– Мой мальчик вырос, – она притворно шмыгнула носом. – Как быстро летит время…
Он засмеялся и, притянув ее к себе, коснулся губами виска.
– Спасибо.
– Ну все, хватит телячьих нежностей, – притворно проворчала Брукс и, высвободившись из медвежьих объятий, побежала дальше отдавать распоряжения. Руководить таким большим мероприятием ей было не впервой, но природный перфекционизм требовал, чтобы все было идеально.
Гилберт лишь улыбнулся вслед, поражаясь сколько энергии в ней помещается. Затем прошел к бару и, попросив двойной виски, залпом осушил бокал, чтобы хоть немного расслабиться. Вечер обещал быть очень напряженным.
***
– Лиза не крутись, а то неровно получится, – ворчала Мирзоян, нанося на лицо подруги вечерний макияж.
– Лиан, мы опаздываем, – напомнила Краснова нервно погладывая на часы.
Когда она просила Лиану предоставить ей свой кабинет, чтобы спокойно переодеться, даже не представляла во что это выльется. Вот уже сорок минут ей приходилось терпеть пытку красотой и ни вырваться, ни сбежать из лап визажиста не получалось.
– Ничего подождут. Дай мне закончить, – отмахнулась Мирзоян, уверенно нанося последние штрихи.
Она всегда считала Лизу красивой женщиной, но та постоянно прятала свою красоту от всех. А сейчас, когда выдался шанс продемонстрировать очевидное окружающим, не хотела его упускать.
– Максим меня убьет, – прошептала Краснова и обреченно вздохнула.
Даже не представляла, как муж отреагирует на ее выходку. Он не интересовался в чем она пойдет, сама же она тоже не горела желанием демонстрировать найденное платье. Еще недавно ей казалось, что она все делает правильно, а сейчас нервный мандраж завоевывал все больше внутреннего пространства. Чем она думала, когда решилась надеть столь вызывающий наряд?