Сначала молодой человек остановился в крохотной деревушке, в которой были все условия для работы с водяным колесом. Однако, понаблюдав за тихой провинциальной жизнью местных обитателей, с ужасом косившихся на тележку изобретателя, полную защитных очков, всевозможных инструментов и книг, Морис понял, что ему здесь не место.
Он переправился через реку и, поплутав по лесам, набрел на странное королевство, в котором запросто можно было увидеть человека, шепчущегося с черной кошкой — а кошка еще и ответить могла. Тут спокойно можно было зайти в трактир, даже если ты весь покрыт серебристой пылью после целого дня работы, посидеть и выпить, и никто не косился на твои защитные очки со слюдяными стеклами. Местечко в самый раз для него.
Морис быстро свел знакомство с несколькими парнями из местных и в итоге стал снимать угол вместе с одним из них.
Аларик, парень, любивший животных намного больше машин, умудрился найти им дешевую комнату на заднем дворе одной конюшни, где сам частенько подрабатывал конюхом.
Комнатушка, надо сказать, была крошечная, да и лошадями там попахивало, зато она располагалась рядом с большим общим двором. Морис немедленно начал сооружать там кузнечный горн, печь для обжига и рабочий стол.
Молодой человек с радостью брался за любую тяжелую работу, чтобы скопить хоть немного денег на свои будущие исследования. Он убирал с полей камни, таскал на плечах снопы, а сам все думал о пределе прочности разных металлов, свойствах сплавов, о том, как изготовить идеально ровный цилиндр, который потребуется ему в ближайшее время.
— Наш старина Морис опять мечтает, — говаривали работавшие вместе с ним здоровые парни, хлопая изобретателя по плечу. Но эти слова неизменно произносились уважительно и сопровождались улыбкой — точно так же работники шутили, когда называли Жозефу, служанку из таверны, Черной Ведьмой. Рука у девицы была тяжелая, и подзатыльники раздухарившимся выпивохам она отвешивала не задумываясь.
В конце лета все крепкие молодые мужчины работали в полях — даже Аларик, предпочитавший ухаживать за лошадьми, а не собирать овес. Каждый вечер после целого дня под палящим солнцем молодые люди, потирая ноющие спины, брели обратно в город, и хотя в горле у них и пересыхало, неизменно распевали песни. Разумеется, они шли прямиком в заведение Жозефы.
Как-то вечером друзья Мориса собрались в таверне, а сам он задержался — отряхивал с одежды пыль и пытался хоть немного привести себя в порядок — и стал свидетелем интересной сцены.
Высоченный и очень крепкий на вид мужчина стоял, широко расставив ноги, и грозно хмурился. Интересно, но дальше случилось нечто еще более интригующее.
Перед здоровяком застыла, гордо вскинув голову, самая прекрасная женщина из всех, кого Морис когда-либо видел. У нее была осанка танцовщицы и тело богини, а волосы в лучах заходящего солнца отливали золотом. На красивых щеках горел гневный румянец, зеленые глаза гневно сверкали.
Девушка взмахнула тонким ольховым прутиком и отчеканила:
— В нас нет ничего неестественного! — Голос у незнакомки оказался мелодичный и выразительный, но от злости она почти выплевывала слова. — Всё, что сотворил Господь, естественно по определению! А мы все дети Божии!
— Вы дети дьявола, — спокойно протянул мужчина с ленцой в голосе. Так обычно говорит человек, заранее уверенный в победе. — Это легко проверить. Вас сотрут с лица земли, как чудовищных драконов в древности, если только вы не очиститесь.
— Очистимся? — На этот раз девушка действительно брызгала слюной. — Меня крестил сам монсеньор [титул высокопоставленных служителей католической церкви], так что я, по крайней мере, приняла в этой жизни на одну ванну больше, чем ты, свинячий сын!
Здоровяк медленно потянулся к поясу. Морис по природе своей был добродушен, но ему довелось немало постранствовать, поэтому он знал, что означает этот жест: нож, пистолет, удар по лицу — что-то жестокое. Молодой человек бросился было на помощь девушке.
Однако не успел он сделать и шага, как все уже было кончено: в абсолютной тишине полыхнула какая-то вспышка — ярче молнии, и на миг все вокруг окутал ослепительный белый свет.
Спустя несколько мгновений Морис вновь обрел способность видеть. Рассерженная девица быстро шла прочь, а мужчина остался там, где стоял. В руке он действительно держал пистолет, но уже в следующий миг выронил оружие и схватился за лицо. Да уж, щупай не щупай, а факт налицо: вместо носа у задиры появился ярко-розовый пятачок.
— Свинячий сын… — медленно повторил Морис слова незнакомки, а потом улыбнулся. — Свин!