Итак, днем двое влюбленных работали и гуляли, а долгие вечера проводили в объятиях друг друга, окруженные пьянящим ароматом роз.
Затем в один прекрасный день Морис увидел, как двое здоровых лбов волокут парнишку помоложе в переулок. Дело было в тихой части города, и негодяи очевидно, рассчитывали провернуть всё втихаря, однако их жертва изо всех сил отбивалась и вопила.
— Прекратите! Эй, вы там! Оставьте его! — закричал изобретатель. — Вы что творите?
— Тебя спросить забыли, — рявкнул один из парней. — Если жизнь дорога, сделай вид, что ничего не видел.
— Он один из этих чаровников, — тяжело уронил второй таким тоном, словно это все объясняло.
— И что? С каких пор это стало преступлением? — сердито и в то же время озадаченно спросил Морис.
— Это всегда было преступлением против природы, да ты бы и сам это знал, будь ты нормальным… но, похоже, ты и сам испорчен злом.
Морис опустил на землю ручки тележки, давая понять, что готов драться. Пусть его одежду покрывали пятна сажи, зато под тканью отчетливо проступали мускулы.
К тому же на поясе Морис, как и все рабочие, носил длинный нож. Он потянулся к рукоятке.
Головорезы подбоченились и оскалились, но молодой человек не спешил убегать в ужасе.
— Предлагаю вам уйти, — прорычал Морис. — СЕЙЧАС ЖЕ! Пока я не позвал стражу или сам не преподал вам урок.
— Дружки его пособников тоже прокляты, как и сам нечистый! — выплюнул один. — Ты свое тоже получишь!
Бандиты бросились наутек, и Морис, глубоко вздохнув, повернулся к спасенному подростку:
— Ты не пострадал, паренек?
— Я же до сих пор жив. — Избитый мальчишка сказал это без всякой издевки, скорее с горькой иронией. Он потянулся и встряхнулся, а Морис заметил, какие у него по-эльфийски высокие скулы, нежная кожа и острый подбородок — необычная внешность для этих мест. — Они снова примутся за меня, когда рядом не будет никого, чтобы защитить. Думаю, мне лучше поскорее сбежать.
Изобретатель с досадой стиснул зубы.
— А дворцовая стража на что? Они что же, вообще граждан не защищают?
В ответ паренек дернул подбородком, указывая на пару дворцовых стражников — те стояли в теньке и, судя по их расслабленным позам, никуда не торопились. Они всё видели. Оба стражника глядели на Мориса подозрительно, даже с отвращением.
— Это нельзя так оставлять, — начал было изобретатель, вновь поворачиваясь к мальчишке.
Однако тот исчез.
На том месте, где он только что был, стояла Розалинда. В следующий миг она бросилась Морису на шею.
— Я все видела. Женись на мне! — воскликнула она.
— Что? Да. Что? — забормотал молодой человек.
— Ты самый лучший, добрый, храбрый и милый человек, какого я когда-либо встречала. Хочу быть уверена, что ты никогда меня не оставишь, хочу, чтобы нас связала клятва.
— Да, конечно. То есть, я и сам собирался просить тебя…
Но его слова были прерваны страстным поцелуем, поэтому Морис лишь на секунду отстранился, дабы прояснить один важный вопрос.
— Это же не ты была тем избитым пареньком, правда? Или ты меня проверяла?
— Не говори ерунды! Я искала тебя с помощью заклинания «найди друга». Мне нужно, чтобы ты мне помог перевезти на тележке большие мешки.
— Ох.
— Кроме того, если бы те два хулигана попытались напасть на меня, то ослепли бы. А теперь замолчи и поцелуй меня! — потребовала Розалинда, прижимаясь губами к его губам.
Итак, они поженились. Свадьба прошла в тайном месте, тщательно укрытом заклинаниями. Правда, гости на торжество явились немного странные: крошечные человечки, надававшие Морису ценных советов по работе с металлом, длинноухие девушки с копытцами вместо ступней (девицы непрерывно топали ногами, ожидая, когда же священник завершит церемонию), студенты и библиотекари в очках, а также основательно подвыпившие приятели Мориса. Впрочем, праздник удался на славу — давно в королевстве не случалось ничего подобного.
Разве что Фредерик не выказал особого энтузиазма и весь вечер просидел с постной миной, недовольный присутствием такого количества чаровников.
Если не считать непрекращающегося ворчания Фредерика, лишь одно омрачило торжество — дикий боров: привлеченное ароматами еды животное вышло из леса и забралось довольно глубоко в сад, прежде чем подвыпившие гости его изловили.
— До чего же странно, — заметил Морис.
— Магия, — сказала нетрезвая девица-фавн, прижимая пальчик к носику так, что тот стал напоминать пятачок, — всегда возвращается.