И тут она явственно вспомнила события минувшего дня. Она оставила брата и сестру в Оксфорде на попечение соседки и провела ночь в Лондоне в такой огромной комнате, что в нее поместился бы весь их коттедж.
Приблизившись к кровати под балдахином, полуразмытая фигура материализовалась в крепкую кареглазую девушку с веснушчатым лицом и рыжими волосами, выбивавшимися из-под белого чепца. Поверх черного платья на ее талии был повязан белый накрахмаленный и отглаженный фартук.
– Прекрасное утречко сегодня, – сказала она, делая книксен. – Миссис Уитеридж велела разбудить вас ровно в семь. Чтоб, значит, вы могли помочь герцогу.
Эйлуин! Белла должна встретиться с ним в девять часов, чтобы получить инструкции.
Возбуждение вмиг окончательно пробудило ее. Ее план сработал! Она убедила герцога нанять ее! И уже сегодня, если представится возможность, она сможет начать поиски пропавшей карты сокровищ.
Сев, она откинула в сторону одеяло.
– Спасибо большое за напоминание, – обратилась она к девушке. – Кстати, как тебя зовут?
– Мое имя Нэн. Я буду вашей горничной.
– Моей горничной? – переспросила Белла. – Зачем?
– Так че ж, помогу вам собраться. Притащу ваше платье и горячей воды для умывания в гардеробную.
Спустив ноги с кровати, Белла поежилась: воздух был просто ледяным. Стоял уже конец мая, но в комнате все еще прятался ночной холод.
– Но я же буду работать на герцога, – вымолвила она. – Разве это не делает и меня служанкой?
– Че не знаю, то не знаю, мисс, – с сомнением проговорила Нэн. – Вы ж леди, и миссис Уитеридж велела мне вам прислуживать. – Нэн торопливо бросилась за стоявшими на полу туфельками. Наклонившись, чтобы надеть их на Беллу, она воскликнула: – Боже! Ваши ноги!
Белла поняла, что под ночной рубашкой горничная разглядела ее татуировки. Она быстро выбралась из постели, но подол ночной сорочки был чуть короток и не прикрывал рисунки.
Она опустила глаза и печально посмотрела на нарисованные краской символы, изображенные выше ее лодыжек.
– Боюсь, они довольно некрасивые. Эти рисунки выбила моя няня-иностранка, когда я в детстве гостила в Египте.
Глаза Нэн округлились, как блюдца, когда она еще раз оглядела татуировки.
– Ну и ну! И че, больно было? Она иголками пользовалась?
– Честно говоря, не помню. Я была тогда еще совсем маленькая.
– Ну и ну, – повторила Нэн, подавая Белле ее старую зеленую шаль. – Я прям не ожидала такое увидеть, честное слово. Но ваще-то, они красивые. Будто браслеты на лодыжках.
На сердце у Беллы стало теплее.
– Спасибо тебе за эти слова, – сказала она с улыбкой.
Нэн не улыбнулась в ответ, а ее медные брови обеспокоенно опустились.
– У мистера Хасани тоже есть такая отметина – на затылке. Но она меня пугает, ей-богу.
– А кто этот мистер Хасани?
– Камердинер хозяина. Он иностранец, из Египта. – Она огляделась по сторонам, словно у стен были уши, и продолжила, понизив голос: – Его рисунок похож на глаз… глаз, который наблюдает за тобой с его затылка.
По коже Беллы пробежали мурашки.
– Не говори глупостей! Никто не может видеть татуированным глазом.
– Как скажете, мисс, – поспешила согласиться Нэн, хотя ее явно не убедили слова Беллы.
Горничная опустилась на колени перед очагом, чтобы вычистить оттуда пепел, а Белла направилась в гардеробную, чтобы совершить утреннее омовение. Как интересно узнать, что у Эйлуина слуга из Египта. Она надеялась познакомиться с этим парнем и посмотреть на его татуировку, которая так пугает горничную. Сама она ни на мгновение не поверила, что рисунок имеет какие-то сверхъестественные свойства. Точно так же, как и ее татуировки не способны оградить ее от болезней, что Белле было известно. В конце концов, она не раз переносила какие-то мелкие заболевания.
Стоя возле умывальника, она плеснула воды себе в лицо и явственно вспомнила, как герцог объяснял ей значение этих символов. Он погладил их кончиками пальцев. И так низко склонил голову к ее ноге, что его теплое дыхание коснулось ее кожи. При одной мысли об этом что-то сжалось внизу ее живота.
Ни один мужчина никогда так не действовал на нее. Хотя, с другой стороны, ни один мужчина никогда не задирал ей юбки. Он был мужественен и сексуален и намеренно этим пользовался, чтобы ее запугать. Эйлуин украл ее кинжал, и это до сих пор приводило ее в ярость. Он – грубиян и деспот, и Белла с нетерпением ждала мгновения, когда он будет вынужден отдать папину часть сокровищ фараона.
Прошлой ночью, лежа в одиночестве в своей темной комнате, Белла долго ворочалась с боку на бок, вспоминая каждую деталь их встречи. Герцог Эйлуин был груб, туп и высокомерен. Он рычал, и кричал на нее, и метался взад-вперед по комнате, как зверь, хотя он и есть зверь.