По мне пробежала дрожь, когда я подумала о его потном теле на мне. Я так отчаянно пыталась придумать какую-нибудь отмазку, что на долю секунду даже решилась сломать лодыжку на ступеньках, ведущих к дому. Боль стоила бы того. Но, зная его, он бы бессердечно спросил в своей раздражающей манере: «Но твоя киска не сломана, не так ли, детка?»
— Пойдем, — настаивал он, подталкивая меня на ступеньках к дому. — Хочу, чтобы ты отсосала мне в туалете.
Я заставила себя не отпрянуть от него в отвращении. Я подавила слепую ярость, которую чувствовала внутри, и ответила ему так спокойно, как только могла.
— Может, дождемся возвращения к тебе домой, Сальваторе? У меня болит голова. Сейчас мне нужно принять пару таблеток, но через час я приду в норму.
Он остановился и коварно посмотрел на меня.
— Похоже, в последние дни у тебя часто болит голова.
Я отступила от него на шаг, и его рука упала с моего тела.
— Наверное, я слишком сильно беспокоюсь о своем отце. Ему, возможно, потребуется еще раз сдать анализы.
Его глаза сузились.
— Ты просишь больше денег?
Я покачала головой.
— Нет, я просто объясняю тебе, почему волнуюсь.
— Хорошо. Потому что я не дам тебе больше, когда мне даже не отплатили за прошлый раз.
При этих словах мою плотину ярости прорвало.
— Вообще-то, я отплатила. Мы заключили соглашение на один месяц, а ты растянул его уже более чем на два. Когда соглашение закончится, Сальваторе?
— Я никогда не говорил, что соглашение заключается на один месяц. Я сказал, что обычно требуется месяц, чтобы женщина мне надоела. Ты предположила, что мне понадобится месяц, чтобы ты мне надоела. Ты мне еще не наскучила.
Я проглотила желчь, подступившую к горлу.
Он обманом заставил меня стать его сексуальной рабыней на неопределенный срок, и я знала, что это моя вина. Следовало составить контракт, записать условия на бумаге, но я так отчаянно хотела получить 120000 долларов на лечение отца.
Когда владелец итальянского ресторана, где я работала, сказал, что у него нет таких денег, чтобы одолжить мне, я попросила его помочь найти ростовщика. Он уверял, что ростовщик — это чистое безумие, так как я никогда не смогу вернуть кредит вовремя. Он предложил узнать у своего друга Сальваторе, который иногда выдавал ссуды и более снисходительно относился к срокам погашения.
Сальваторе, как оказалось, имел в виду другой способ оплаты. Он хотел, чтобы я стала его любовницей на один месяц. На самом деле, он полагал, что, скорее всего, будет пользоваться мной еще меньше времени, так как одна и та же женщина ему быстро приедалась, и он любил менять их чаще, чем рубашки.
Я даже не раздумывала. Согласилась сразу. Жизнь отца висела на волоске, и не было ничего важнее, чем его спасение. И поскольку мой босс сказал, что Сальваторе был его другом, мне и в голову не приходило, что он меня обманет.
Первый месяц я вынесла еле-еле, считая дни, когда все закончится, но теперь, когда конца уже не было видно, я чувствовала физическую боль от мысли, что лягу с ним в постель. Особенно в последнее время, когда я начала замечать, что его сексуальные потребности медленно, но верно принимали неприятный оборот. На днях он шокировал меня, рассказав о том, что хочет заклеймить меня горячим утюгом или вытатуировать свое имя на обеих моих грудях.
От ледяного ночного воздуха у меня по рукам побежали мурашки, я обхватила себя за талию и постаралась говорить ровным голосом.
— Когда ты думаешь, я тебе наскучу, Сальваторе?
Он снова коварно улыбнулся и его рука скользнула вниз по моему телу.
— Не знаю. Я имею в виду, какому мужчине может наскучить вся эта красота? Потому что ты потрясающе горячая красотка, малышка Скай.
Мои руки сжались в кулаки.
— Ты должен назвать дату, Сальваторе. Я не могу продолжать в том же духе вечно.
Он усмехнулся.
— Знаешь, что с тобой не так? Ты слишком напряжена. Тебе нужно выпить.
— Пожалуйста, Сальваторе, — умоляла я, мой голос срывался. — Я просто не могу так больше…
— Эй… что все это значит? Разве я плохо с тобой обращаюсь? Я вожу тебя по хорошим вечеринкам. Я тебя не бью. Покупаю дорогие платья. Черт возьми, я обращаюсь с тобой как с королевой.
Я стиснула зубы.
— Я знаю, что ты хороший человек, и знаю, что ты хорошо со мной обращаешься, очень хорошо, но наша договоренность была рассчитана на один месяц, а сейчас прошло два месяца и пять дней. Мне нужно, чтобы это закончилось.
Он пожал плечами.
— Почему?
— Потому что я хочу снова быть свободной, — страстно воскликнула я.