Что-то мокрое и холодное ударило его по голове. Алекс схватился обеими руками за затылок и обнаружил, что за ворот ему бежит ледяная вода.
Леди бросила в него снежком!
Он резко обернулся, и другой снежок попал ему прямо в лицо. Алекс заморгал и стал трясти головой. Стряхивая снег с ресниц, он увидел, что Хелен бежит к нему.
– Простите, – сказала она смеясь. – Даже не знаю, что на меня нашло… Вам ведь не больно, да?
Он притворно застонал и прикрыл рукой глаза, а потом рассмеялся и попытался схватить ее.
Взвизгнув, Хелен отскочила назад, повернулась и побежала, а он слепил снежок, швырнул в нее и потом погнался за ней по двору.
Снег попал ей за ворот. Замедлив шаги, она наклонилась, чтобы запастись еще одним снежком, но Алекс поймал ее и повалил в сугроб.
Хелен боролась, пытаясь вырваться, но не переставала смеяться, и в конце концов Алекс тоже начал хохотать. Они катались по снегу, как дети, пока он не схватил ее за руки и их невинная борьба не превратилась в объятие.
Пар от их дыхания перемешивался в морозном воздухе. Их тела оказались плотно запеленатыми в накидку, прижатыми друг к другу.
Хелен перестала смеяться, но ее губы продолжали изгибаться в призывной улыбке… И тут Макбрут неожиданно отстранился от нее, а затем поспешно встал.
Он чуть было не поддался ее чарам! Кроме беды, это ни к чему не могло привести.
Хелен тоже: встала и принялась отряхивать снег с накидки.
– Алекс, – нерешительно произнесла она, – почему вы меня так не любите?
– С чего вы взяли? – Он ответил не думая, слишком быстро.
– Вы сразу проявили доброту к Джилли и Эбботу, а меня с удовольствием оставили бы в перевернувшейся карете. Как только я к вам приближаюсь, вы уходите…
– Мы вчера были вместе, и что-то не припомню, чтобы я ушел.
Его грубость заставила Хелен вздрогнуть, но она не отвела взгляда.
– Речь идет не о физической близости, а о дружбе. Вы боитесь… новых страданий?
Ее слова обожгли его.
– Новых?
– Ваша прекрасно обставленная спальня… и этот обеденный стол. – Хелен прикусила губу. – Вероятно, вы потеряли жену, и теперь вас коробит мысль о близости с другой женщиной…
Ее предположение произвело совершенно неожиданный эффект.
– Я никогда не был женат, так что можете держать при себе свое дурацкое сочувствие! – Макбрут резко повернулся и пошел прочь.
– Значит, это была война кланов? Если вашим сородичам пришлось так поспешно оторваться от стола…
– Не было никакой войны, – бросил он через плечо.
– Тогда что же? – не унималась она, едва поспевая за ним. – Пожалуйста, я не собираюсь вмешиваться…
– Ну так и не суйте свой нос куда не следует!
– Но я хочу достучаться до вас, хочу узнать, почему вы меня так не любите.
В тени башни хозяин замка остановился. Хелен тоже замедлила шаги; ее красная накидка все еще была в снегу, а в волосах блестели льдинки.
Внезапно Макбрут почувствовал, что в его душе что-то смягчилось. Черт бы ее побрал! Он должен раз и навсегда объяснить, что ему не нужна аристократка, подобная ей.
– Я презираю вас, потому что вы – англичанка, а еще потому что для леди вроде вас все это игра. Вы хотите позабавляться со своим шотландцем перед тем, как снова убежать в город, вернуться к удобствам цивилизации.
– Скажите, а ваша мать была англичанкой?
– Да, – неохотно признался он. Ему не хотелось ворошить прошлое, но эта надоедливая женщина все время подначивала его. – Мать приехала сюда, сгорая от любопытства и нетерпения выйти замуж за лэрда клана Макбрутов, но одной суровой зимы в горах оказалось достаточно. В день первой годовщины свадьбы отец задумал устроить грандиозное торжество… однако когда он поднялся к жене, чтобы выйти с ней к гостям, то нашел записку, в которой она писала, что уезжает, так как не может больше выносить трудностей жизни в замке.
Хелен прижала ладони к щекам.
– Вы тогда были еще младенцем…
– Да, всего нескольких месяцев от роду.
– И она никогда больше не приезжала хотя бы посмотреть на вас?
Черная, болезненная волна окатила его.
– Приезжала, когда мне было восемь лет, привезла подарки, пыталась купить мою любовь, а через неделю уехала и больше не возвращалась. Мать умерла через несколько лет, но мой отец до конца своих дней оплакивал потерю. Это он приказал, чтобы замок оставался точно таким, каким был, когда она жила здесь.
– Но… она хотя бы вам писала?
– За все это время от нее не пришло ни строчки, а мой бедный одурманенный любовью отец до самой своей смерти надеялся на чудо. Он не мог поверить в то, что прелестная жена променяла его и единственного сына на легкомысленные развлечения лондонского света.
– Мне так жаль. – Хелен с сочувствием взглянула на него из-под ресниц. – Но вы не правы, если считаете, будто все англичанки похожи на вашу мать.
– Не прав? Но разве не вы пытаетесь украсть у нас все шотландское, носите наши пледы, приезжаете к нам в горы, притворяясь, будто они ваши, а потом трусливо удираете обратно в тепло и покой?