И все это, еще раз замечу, для меня параллельно основной работе. А основная — это Бестемьянова и Букин, и главная цель — Олимпийские игры. Наташа и Андрей — моя самая дорогая пара, моя жизнь и моя судьба, моя песня и моя любовь. Я была так закручена, что меня уже не хватало на скандал в коллективе, не говоря уже о вопросе по поводу моей зарплаты. Я пыталась возникший пожар погасить, но Женя успел провести, как он считал, определяющее собрание, где шесть артистов из одиннадцати проголосовали за замену Овчинникова на Бобрина и, кажется, пять — за сохранение Овчинникова. Игорь приехал ко мне домой с вопросом, буду ли я у них художественным руководителем? Я сказала, что готова стать и директором, и художественным руководителем, кем они хотят… я не помню уже деталей, так все было ужасно… только бы не разрушить коллектив. Полагалось срочно склеить все обратно, но ничего не получалось, артисты разбрелись. И я решила остаться с пятеркой тех, кто голосовал против Игоря. С Юрой мы были близкими людьми чуть ли не с детства и предать нашу дружбу я не могла. Ужасное время, тяжелые дни. Прежде всего мой выбор повлиял на отношения с Наташей, о чем я не могла не горевать, так как была безумно к ней привязана. Не хватило у меня тогда времени и, наверное, ума каким-то образом ансамбль сохранить. Я сначала пыталась что-то сделать, потом обозлилась; отсутствие времени не позволяло соревноваться с Женей Воловым в интригах, но главное, я совершенно не была к этому расположена. Так образовалось два коллектива.
У нас, как в разделившемся в то время МХАТе, тоже получились женский и мужской театры. Женя Волов ушел директорствовать к Бобрину, мы с Юрой остались вместе, Юра опять получил должность директора, я стала художественным руководителем «Всех звезд». Труппы, состоящей из пяти человек. Насколько мне известно, позже уже у Игоря Волов также устраивал какие-то разборки.
На дворе стояла весна, теперь уже весна 1987-го, и я опять, как три года назад, начала строить коллектив. Я созвонилась с Валерой Левушкиным, предложила ему объединиться. Левушкин вел чудесную программу со своим ансамблем «Бим-Бом». А к оставшимся пяти артистам я стала добирать новых. Пять — это Гаранина, Завозин, Валянская, Спиридонов и Овчинников. Тогда же пришли и Леня Казнаков, и Крыканова — Шпильман. С Леней связан прекрасный отрезок моей жизни, поэтому мне кажется, что он с самого начала участвовал в создании труппы. Леня вначале выглядел каким-то замухрышкой, а вырос в матерого актера. Игорь Шпильман, кстати, сейчас работает ведущим тренером Америки по спортивным танцам. Труппа все увеличивалась и увеличивалась. Пришла танцевальная пара Чайковской — Воложинская со Свиньиным, и я им тоже стала делать новые номера. Работа с Воложинской и Свиньиным стоит отдельного разговора, потому что я их считаю выдающимися исполнителями. Позже, когда многое изменилось, а ансамбль стал театром, я всегда говорила: пока у меня есть Воложинская, Валянская, а потом еще и пара Пестова — Акбаров, у меня есть театр. Потом к нам пришли Ирина Жук и Олег Петров, Светлана Ляпина и Георгий Сур — уже мои ученики. Все четверо актерски талантливые, трудолюбивые, но не достигшие главных вершин в спорте, зато желающие каждый день выступать. Ребята с настоящим, глубоким талантом. Вот такой стала наша бригада, когда мы начали совместные выступления с «Бим-Бомом».
С такой маленькой компашкой трудно было давать целое представление, требовалось с кем-то объединиться. Мы построили программу таким образом: «Бим-Бом» играет, ребята танцуют под их музыку. Отдельно — наши номера, отдельно — их. Сквозного действия никакого, но общее направление — веселье со сцены должно перетекать на лед, со льда в зал. Они играли, мы танцевали, они пели, мы брали микрофоны и тоже подпевали, иногда поднимаясь на сцену. Получилась довольно забавная штука, «Бим-Бом» работал в маленьких клубах, а Валере хотелось выйти на большие залы, ему нужен был Дворец спорта, никак не меньше (от этого сильно зависела зарплата его артистов), а мне хотелось только одного — продержаться.