Заканчивается моя книга. Пора подводить итоги этому, уже ушедшему непонятно куда, в память человеческую наверное, времени.
В 1984 году мы с Володей, придумав ледовый театр, дали толчок новому делу в Советском Союзе. Устроили жизнь десяткам спортсменов, будто подгадав новое время, когда их таланты будут востребованы на Западе. Пусть нет сейчас театра, но мое дело продолжается, ведь все они работают, чем я очень горжусь, в лучших шоу мира. И почти все на главных ролях. Алеша Тихонов вернулся в спорт и стал чемпионом мира. Он только подтвердил мои слова, что из моего театра можно вернуться обратно в спорт, чего нельзя повторить ни в одном ледовом шоу в мире. Когда он выиграл в 2000 году чемпионат, то подошел ко мне, поблагодарил. И те, кто ушел, и те, кто остался со мной, я всех их считаю, пусть в разной степени, но своими воспитанниками. Я помогла всем им обрести себя, дала профессию. Родители родили, учитель определил жизнь ученика. И Игорю Бобрину я дала профессию, потому что, закончив со спортом, он сидел у Наташи Бестемьяновой в Чертаново и не знал, чем ему заняться. А тут образовался театр, он в него пошел и получил не только профессию, но и свое дело. Я горжусь, что у них с Наташей свой театр, они здорово работают, они большие молодцы. Такая плеяда, не знаю, не подсчитывала, но не меньше сотни, наверное, тех, кому я помогала выйти в жизнь. Столкнувшись со мной, они поняли, как нужно трудиться, и этому я очень рада. Я не хвалю себя, но знаю точно, что они меня вспоминают добрым, словом.
Мне звонит Воложинская, и всегда ее первые слова: «Моя любимая». А Валянская сейчас прима-балерина в Америке, под нее готовят постановки у Диснея, и люди плачут на ее спектаклях. Марина Пестова с мужем Маратом Акбаровым тоже в Америке. На них труппа держится, они тоже у Диснея, только в другом шоу. Илона Мельниченко с Темой Торгашевым поженились, работают тренерами. Она звонит мне каждую неделю, интересуется моей жизнью, ее пытливый ум впитывает любые нюансы. Она очень старается, и дети ее любят. Саша Свиньин до сих пор катается с Ирой Жук. У них ведущие роли в английском шоу. Лена Гаранина с Валерой Спиридоновым живут в Америке и тренируют. Как видите, никто не пропал, не спился, не умер под забором, все работают. И от этого я счастлива. Высшее счастье — дать человеку профессию.
Я уже несколько лет перед началом очередного сезона живу в Америке. Живу там ради того, чтобы работать здесь. Потому что именно там можно заработать достойные твоего уровня деньги. Не миллионы — я же не хоккеистов из НХЛ тренирую, — но на приличную жизнь хватает. Правда, у меня в группе американцев нет. Тамара Москвина с ними занимается, Галя Змиевская тренирует. Но это не потому, что я американцев не люблю и страшная патриотка, работаю только со своими. У меня на льду израильтяне, итальянцы, японцы. Мне же платят деньги не за то, что я там живу, а за то, что я там делаю. В Москве не платят, зато в Америке можно заработать так, что на эти деньги я полгода в Москве способна продержаться. В любых учеников приходится вкладывать деньги. Иначе получится, что только богатые могут брать уроки фигурного катания, а талантливые нет. Очень часто эти понятия не совпадают, а за фигурку и в России полагается сейчас платить. Поэтому зарабатываешь там, а тратишь здесь. Вкладываешь деньги в свою же профессию. Потому что, кроме этой профессии, в жизни ничего важнее не осталось. Она и первая любовь, и первая страсть, и наркотик, который держит и не отпускает. На свое дело, как морфинист на укол, ничего не жалеешь, тренируешь и за деньги, и бесплатно, как угодно.
В Америке любят звезд. А у нас — нет. Особенно не любят своих. Иностранных — еще черт с ними, вроде так у них принято. Да, звезды живут лучше, чем остальные трудящиеся, но, слава богу, живут большей частью там, отсюда не видно. А наши если начинают хорошо жить — беда. Большая беда.
А должен в Москве стоять красивый каток, и на нем большими буквами: «Школа Виктора Кудрявцева», «Школа Елены Чайковской», «Школа Татьяны Тарасовой». И такая возможность есть, вон сколько в столице катков понастроили. Я работаю сейчас на катке «Серебряный», по нему прогуливаются какие-то странные люди. Администраторов штук двадцать, все в темных очках, накачанные мальчишки. Мне страшно. Атмосфера недоброжелательности, непонятно почему. Пару раз меня пытались оттуда выставить за дверь вместе с чемпионом мира.
Такая несусветная глупость, эти вечные призывы и вопросы: «А когда вы вернетесь обратно?», а зачем надо возвращаться обратно? Мы теперь открыты всему миру, мы можем работать и жить в любой стране. И тот, кто задает эти вопросы, тоже может выбирать, где ему трудиться, где отдыхать. Правда, я без конца слышу от руководителей нашей федерации: уехали туда и готовят нам соперников. А вы нам дайте приличную зарплату, а спортсменам условия, мы будем только своих готовить. Кстати, успеваем и со своими заняться. И не просто заняться, а довести их до золотых медалей.