Зал, зрителей я не вижу. Слышу только его реакцию. Да и в лица ребят я не смотрю. Слежу за их ногами. По ногам я могу определить, с каким настроением они катаются. Много лет назад я, выступая сама, во время проката посмотрела в глаза моему тренеру Елене Чайковской. В ее взгляде было столько напряжения, что я сразу же упала. С тех пор я смотрю выступления своих учеников, не поднимая глаз.
Вывести из состояния отрешенности, когда во время выступления своих учеников ты стоишь у льда, не может никакой человек и никакое событие.
Я наблюдала за другими тренерами во время соревнований. Все стоят, захваченные целиком выступлением своих учеников. Никто не позирует, никто не следит за камерами, а женщины-тренеры забывают, что они женщины и что их показывают крупным планом. Все помнят только одно — они тренеры. И для них то, что в течение пяти минут происходит на льду, — главное событие жизни.
Лично у меня никакого особенного напутственного ритуала никогда не было. Родниной и Зайцеву я обычно говорила: «Ну, давайте, милые!» Впрочем, говорила это скорее для себя, чем для них. Бестемьянова и Букин с последними аккордами предыдущего дуэта становились рядом и смотрели мне в глаза. Я по очереди кивала и одному и другому: мол, мы все трое готовы. Они кивали мне в ответ и выезжали вперед, а я оставалась у кромки льда. Скольких я их уже так провожала?
Бестемьянова и Букин
Рассказывать о Наташе Бестемьяновой и Андрее Букине мне труднее всего. Они долгое время были моей главной парой. В них я была влюблена, как когда-то в Иру Моисееву и Андрея Миненкова.
Летом 1983 года в судьбе и Наташи и Андрюши многое изменилось. Наташа вышла замуж за Игоря Бобрина и весь «фигурный» мир гулял у них на свадьбе в ресторане «Прага». По эскизам Вячеслава Зайцева для новобрачных сшили костюмы. Наташа была ослепительно хороша. Сыграли свадьбу в начале лета, танцевала на ней жена Андрюши Букина Ольга, а через три месяца праздник пришел в семью Букиных — родился у них сын, которого родители, не мудрствуя, назвали Андреем.
Через десять дней после свадьбы Наташа уехала на сбор. Ничего не поделаешь: надо работать, готовиться к новому сезону, к олимпийским стартам.
Наташа и Андрей попали ко мне уже взрослыми ребятами. Ей — семнадцать, ему — девятнадцать. Бестемьянова занималась у Эдуарда Георгиевича Плинера, одного из лучших специалистов в одиночном катании. На чемпионате страны 1977 года она заняла четвертое место — это неплохой результат, но на следующий год оказалась десятой. Бестемьянова прыгала тройные, но у нее полностью отсутствовал старт.
В турне по Сибири я обратила внимание на эту фигуристку. Показательная программа Наташи была поставлена на песню Пугачевой «Арлекино», которая позволила ей раскрыть свои артистические возможности. А может быть, она мне приглянулась и потому, что рыжая? Я рыжих люблю. Впрочем, с первого взгляда в ней проглядывалась искра Божья.
Андрей, напротив, рос в спорте как танцор. Вместе со своей партнершей Ольгой Абанкиной, позже ставшей его женой, они завоевали звание чемпионов страны в юношеском первенстве. Но потом тренерский совет посчитал, что партнерша у Андрея бесперспективная, и предложил их тренеру Антонине Ивановне Карцевой заменить Ольгу другой девочкой. Тогда ребята решили оставить спорт — им в те годы казалось легче уйти, чем расстаться друг с другом. Однако Андрей помаялся дома пару месяцев и с разрешения Ольги, которая действительно уже не хотела возвращаться на лед, пришел проситься ко мне в группу. Ольга, кстати, на каток все же вышла, но уже как детский тренер, закончив вместе с Андреем Институт физкультуры.
Букина я к себе в группу взяла без долгих напутствий; раздумий, сказав что-то вроде: «Ладно, раскатывайся пока, через три дня я тебе что-нибудь скажу». Через три дня я улетела. Он продолжал ходить каждый день тренироваться. Вернувшись в Москву, я стала собираться в Томск, захватив с собой и Букина.
Вдруг в Томске я обратила внимание, что у меня катается ну просто замечательный мальчик с грустными, доверчивыми глазами и катается печально в полном одиночестве, но мне некогда было подумать о партнерше для него. Он же регулярно деликатно спрашивал: «Татьяна Анатольевна, может, партнершу какую-нибудь возьмем?» — «Возьмем, возьмем, — бодро отвечала я, — приедем в Москву и возьмем». Приехали в Москву, но никого не взяли, а вот в Северодонецке, где мы встречались на тренировках с одиночниками, я увидела грустную Наташу, стоящую у бортика, и послала к ней на переговоры Андрея.