– Ну и ладно.
Я скрутила из салфетки шарик и запустила его через стол, усилив магическим ветром. Шарик долетел до Аскара и завис перед его мордой. Мужчина превратил шарик в бутон розы и отправил ко мне. Я взяла розу, приколола к корсажу, а сама сделала бумажную птичку и та опять полетела к магу. Так мы и развлекались, перебрасываясь через стол, он – цветами (каждый раз разными, я вся уже была завалена ими), я – бумажными бабочками, птичками и разными насекомыми (их я хорошо научилась делать еще в детстве, когда сидела целыми днями на подоконнике и смотрела в небо).
Атмосфера в комнате поменялась. Глаза заискрились смехом и озорством. Я отправила навстречу Аскару большой красивый корабль с алыми парусами. Тот благополучно долетел до него и приземлился прямо на вазу с фруктами. Я недоуменно похлопала глазами. Игра закончена?
– Я не отпущу тебя, – тихо произнес Аскар, и я замерла, почувствовав в его тоне странную пугающую серьезность. – Называй меня как хочешь – черствым эгоистом, бессердечной сволочью… Но я умру без тебя.
Я задохнулась. Впервые не знала, что сказать. Улыбка сошла с лица.
– Ты стала для меня отдушиной в этом уродливом мире, в моем тягостном существовании. Я за этот месяц больше смеялся, чем за последние пять лет. Да что там пять лет! Больше, чем за всю жизнь, – Аскар пристально смотрел мне в глаза. Что он там высматривал?
– Но, – начала я осторожно, – ты должен будешь отпустить меня через полгода.
И добавила, почти извиняясь:
– У нас договор.
– Думаешь, я не помню? – горько произнес Аскар. – Значит, у меня есть еще полгода, чтобы найти лекарство.
– От проклятия? – уточнила я несмело.
Сердце колотилось. Я впервые услышала от Аскара что-то похожее на… не знаю, как назвать… признание?
– Да, – Аскар был странно тих и задумчив, таким я его еще не видела. – Я ничего тебе не скажу. Никаких заверений, никаких обещаний. Пока я такой (он развел руками), я ничего не могу тебе предложить. И не хочу.
– А если ты никогда… – начала говорить я, но тут же была грубо прервана.
– Нет! Не говори этого! – он практически рычал. – Я избавлюсь от проклятия!
– Иначе, – добавил он уже тише, – нет смысла жить дальше.
Я расстроилась. Вечер, так хорошо и весело начавшийся, закончился тяжело и грустно. Аскар ушел, а я сидела и смотрела на цветы, покрывавшие мое платье, и слезы катились у меня по щекам…
****
Нет! Я все-таки изучу это телепортационное заклинание! Я билась над ним уже неделю, но сдвигов пока не намечалось. Аскар категорически отказывался помогать. Но, сам того не желая, он научил меня многому другому, полезному и ценному – концентрироваться, видеть суть заклинания, разбирать формулы на составляющие. Поняв принцип, можно было трудиться дальше самой. Вот я и трудилась. Вечерами, после обеда, и рано утром до завтрака. Замок блокировал применение телепортации на практике, но ведь когда-нибудь я выйду отсюда?..
А с Аскаром мы крупно поссорились и уже два дня не разговариваем. Странно, конечно, вместе обедать и играть в молчанку. Особенно трудно мне, так как в основном болтала без умолку именно я. А Аскару все едино – только сидит, пьет и пристально смотрит на меня через стол.
В последнее время он часто срывался по поводу и без повода. Мог на целый день запереться в своей лаборатории, выходя только ради совместного обеда. Словно не мог прожить без этих коротких встреч. А за столом молчал, лишь смотрел каким-то болезненным, тоскливым взглядом. Дела шли все хуже и хуже. По-видимому, он уже все доступные заклинания перепробовал, даже те, которые изобрел сам. И ничего не получалось.
А из-за чего была ссора… Я просто спросила его за обедом, как продвигаются эксперименты. И он сорвался.
– Я найду это чертово противоядие! – вспыхнув, прорычал он зло. – Пусть на это уйдет вся моя жизнь и все силы, но я поборю проклятие!
Я сначала мягко попыталась его образумить.
– Это же невозможно. Невозможно побороть проклятие. Ты же сам говорил, что наш мир так устроен, – я грустно развела руками. – Все люди так живут. Все страдают от проклятий.
– Мне плевать на всех! – отрезал Аскар. – Если я и найду лекарство от проклятия, то только для себя одного. Ну, может, еще и для тебя. А остальные пусть и дальше страдают.
Я начала злиться. Его эгоизм и себялюбие иногда принимали такие уродливые формы, что я действительно начинала думать, что все, что он говорил тогда о себе, правда.
– Пусть страдают? – напряженно повторила его слова. – Пусть погибают от сказанных вскользь злобных слов, брошенных мимоходом проклятий? Как невеста моего брата?
Я вспомнила о молодой счастливой девушке, о том ужасном происшествии, и слезы навернулись на глаза.
– В мире много хороших, добрых людей, не магов и им нужна помощь. Они не могут сами себе помочь.
– Добрых хороших людей? – повторил за мной Аскар. – Где ты их видела? Ты, что, семнадцать лет витала в розовых облаках?
– Иногда бедные люди даже не в состоянии накопить на браслет своему ребенку, – почти плакала я, не слушая Аскара.
– Что мне сделали твои «добрые люди»? Одна «добрая» прокляла, остальные сразу же отвернулись от меня, словно я прокаженный, – громко рыкнул в ответ Аскар.
– А что ты им сделал? – крикнула я в ответ. – Жил припеваючи до двадцати пяти, потом его, бедненького, обидели… Заперся в своем прекрасном богатом замке, отгородился от всех проблем. Ничего не вижу, ничего не слышу! Тебе плевать, что происходит вокруг!
– Да! Мне плевать! Но я не я буду, если не найду это чертово лекарство. Я стану прежним! – Аскар вскочил и заметался по комнате, что-то бормоча себе под нос. – Мне нужно стать прежним, особенно сейчас, когда…
– Если бы я была самым могущественным магом на земле, – тихо начала говорить, пытаясь взять себя в руки и краем глаза следя за его беготней, – я бы прежде всего думала об окружающих, а не о себе.
– Как замечательно, что ты не «самый могущественный маг»! – огрызнулся Аскар, обернувшись.
– Ах так?!– окончательно разозлилась я и тоже вскочила со стула. – Ты эгоист! Самовлюбленный циник! Ты думаешь только о себе! Как хорошо тебе жилось раньше, а вот теперь, когда ты стал таким…
Я мучительно подбирала слова (все-таки не хотелось его обижать – мамино воспитание).
– Каким? – ухмыльнулся он. – Чудовищем? Уродом? Страшилищем?
Я отмахнулась.
– И тебя это ничему не научило, – продолжила я, не обращая внимания на его слова, – ты все равно хочешь стать прежним и все тут. Опять будешь предаваться праздности и веселью? Опять будешь кутить и содержать толпу любовниц?
– Ну, может, не толпу… – услышала я невнятное бормотание в сторону. Но меня уже было не остановить. Я разозлилась не на шутку. Мы стояли друг напротив друга. Я – маленькая, взъерошенная, со сжатыми кулачками, в красивом бальном платье и он – полусогнутая мрачная фигура в плаще, с жуткой мордой чудовища и лапами с острыми когтями вместо рук. Но я его совершенно не боялась. Уже. Я кричала на Аскара, и мне даже хотелось его стукнуть, такой он был твердолобый и упертый.
– Вот! Так чем же ты лучше тех, кто тебя проклял? Что ты вообще хорошего сделал в жизни?
– На себя посмотри, праведница! – злобно рыкнул он. – Сама сбежала из дома, украла кольцо… Не захотела повторять судьбу обычных скучных богатых девиц? Захотела приключений?
– А что в этом ужасного? – воскликнула я. – Что ужасного в том, что я не захотела жить, как все? Не захотела выйти замуж и всю жизнь жить за высокими стенами в замке и рожать детей, одного за другим, чтобы род не прервался?
Я совершенно расклеилась, глаза уже начало пощипывать. Еще немного и начну плакать. Ссора почти лишила меня сил.