— Простить?! Да ты знаешь, что делал мой отец за такое?! В свои семь лет я видел все прелести этих наказаний, смотря на то, как папа бьёт мою мать точно так же, а я стоял и обливался слезами, слушая жалобные, беспомощные и истошные крики, при этом отец был в два раза больше меня… Я очень хотел ей помочь, но папа сразу сказал, что эта участь будет ожидать и меня, если я сделаю ещё шаг навстречу. И я стоял и смотрел на этот ужас. Моя мать не заслуживала всего этого! — Себастиан смотрел на исполосованную в длинных кровавых следах спину. — Но с возрастом я понял, что отец был прав. Каждый должен понять свою ошибку и понести заслуженное наказание, чтобы тебя боялись, — тяжёлая рука, держащая хворостины, вновь коснулась спины девушки, где казалось, не осталось живого места.
Flashback
Незнакомое помещение, в котором стояли два подростка, вжимающиеся друг в друга была слишком хорошо освещена, а отец, метавшийся из стороны в сторону, выглядел взбешённым. Миссис Стэн вжималась в диван, вымаливая прощение за свои проступки, глотая слёзы и умоляя увести детей из комнаты. Мужчина размахнулся, нанеся первый удар, и в помещение прокатился гул из смешанных криков. Лаура крепко обняла семилетнего брата, прижимая его лицо к себе, чтобы мальчик не видел всего, что происходило на их глазах.
— Руки от него убери, пусть смотрит и запоминает, что в нашей семье бывает за непослушание! Иначе сейчас после матери сюда ляжешь, — прокричал крепкий и высокий мужчина, нанося удары один за другим. Вопли мамы раздавались по всей комнате, и тело пробивала дрожь.
— Папочка, прекрати! Пожалуйста! — маленький Себастиан смахивал горючие нескончаемые слёзы, делая небольшие шаги вперёд.
— Вернись на место, и не смей что-либо делать! Последуешь за провинившейся матерью, а может быть и сестрой, которая в последнее время отбилась от моих рук, — сверкнув глазами, он оскалился, продолжая не сдерживаясь хлестать девушку.
— Что с тобой стало, отец? Ты ведь никогда не был таким жестоким, ты притворяешься, ты на самом деле очень хороший! — выкрикнула девочка с длинными тёмными волосами, подтягивая брата ближе к себе. Мужчина тут же отбросил в сторону испачканный в алой крови хворост в сторону, подбегая к своим детям.
— Вы правда думаете, что я всегда был таким? — низко засмеявшись, мистер Стэн спустился на уровень Лауры и Себастиана, притягивая ближе к себе. — Вашего доброго и любящего папочки не существует, это лишь образ. Я всегда был таким, и ничего уже не исправишь, время сделало своё время. Закончилось время, когда всем было хорошо, теперь все будут жить по моим правилам и подчиняться только мне. А ты, мелкий засранец, ещё познаешь, что такое жизнь Дона мафии, ты им обязательно станешь. Смотри и запоминай, как себя ведут в таких ситуациях! — после этот взгляд кровью налитых глаз ещё надолго запомнился в сознании Стэна, который он вспоминал и по сей день.
End Flashback
— Себастиан! — ещё один удар, за которым последовал вырывающийся крик. — Я признала! — её голос был совсем неузнаваем — с надрывом, тонкий и очень тихий. Слёзы скатывались одна за другой, а глаза давно были красные.
— Нихуя ты не признала! Ты хотела отнять у меня самое сокровенное, за что обязательно поплатишься! — коснувшись розгами в последний раз с великой силой спины девушки, Мишель закричала нечеловеческим криком, и Стэн, отбросив в сторону окровавленный хворост, он подошёл к ней, поднимая голову за волосы. Мужчина поравнялся с ней лицом и зло прошептал. — Теперь твоя сладкая жизнь превратиться в кошмар на улице Вязов, детка, — Себастиан отпустил её, и девушка с шумом вернулась на маленькую подушку, громко рыдая навзрыд.
— Прости…
— Подумай над своим поведением, иначе после заживления этих ран Дон Стэн вернётся обратно с игрушками поинтересней и продолжит свои любимые кровавые игры, — злорадно ухмыльнувшись, мужчина покинул помещение, громко хлопая дверью, из-за чего стены опасно задрожали.
Мишель отчаянно заревела навзрыд, не имея силы подняться со своего места. Сделать любое движение было невыносимо сложно, и девушка старалась не двигаться, чтобы не приносить лишней боли. Она просто не могла поверить в то, что Себастиан всё-таки решился применить давно забытое наказание, которое применялось около сотни лет назад, так нещадно уродуя худую женскую спину. Лишь спустя несколько часов Мишель смогла прийти в себя и спуститься на пол, издавая тихое кряхтение, закусывая разбитую в кровь губу. Казалось, что Гальяно поплатилась сполна за своё непослушание, но страх перед Себастианом в этот момент вырос до бесконечности. Сколько бы раз она не видела его в гневе, Мишель и подумать не могла, что он жесток настолько. Девушка хоть и услышала от него откровения про семью: страдающую мать и жесточайшего отца, она не могла полностью осознавать почему Стэн также поступает с ней. Спина была настолько исполосована от его сильных ударов розгами, что Мишель уже ничего не чувствовала, кроме неприятного металического вкуса во рту и озноба, проходившегося по всему телу, как только она пыталась сделать какое-то лёгкое движение. Было сложно даже дышать.
Только к вечеру Себастиан вернулся обратно домой. Неизвестно, где он был и чем занимался, но именно сейчас мужчина находился в состоянии полного спокойствия. Гнев, который ужасным образом вылился на Мишель, куда-то улетучился, и теперь Стэн был способен нормально разговаривать, а не вести себя так, будто несколько лет работает в колонии строгого режима. Хотя, общество, которое окружало мужчину, не очень-то и отличалось. Их различие было в том, что знакомые Себастиана — очень изворотливы, имеют большие деньги и связи, а ещё очень умны и хитры, а в остальном они были схожи. Те же бандиты с похожими мотивами, только на всё это закрывают глаза местные власти. Но и она была в руках не самых честных людей. Мафия, которая взяла борозды правления в свои руки, вершила правосудие так, как они желали сами, и Стэн был в их рядах, если не самый первый. Кровожадный, хладнокровный и бездушный, практически как его отец.
Несмотря на жаркое лето, в доме было достаточно прохладно. Он подошёл к своей спальне, дверь в которую была немного приоткрыта. Теплый свет, исходящий от искусственного источника, криво падал на пол, а в щёлке Себастиан заметил хрупкое тело девушки. В глаза бросилась её оголённая спина, которая была вся в порезах, после недавнего наказания, которое он исполнял лично. Тогда Стэна совершенно не волновало то, в каком состоянии находилась Мишель на тот момент. Мужчина ужаснулся, увидев те полосы после розг, и отшатнулся назад, направляясь в ванную.
По пути Себастиан зашёл в гардеробную, прихватив с собой пижаму. Сделав вечерние процедуры перед сном, Стэн достал из шкафчика мазь. Тихо, будто натренированный агент секретного специального подразделения, мужчина подошёл к Мишель, которая заметив его в зеркале, замерла на месте. Пальцы, которые плели косу застыли в длинных волосах, и словно восковая фигура, девушка боялась пошевелиться. Ничего не говоря, Себастиан подошёл к ней и сел прямо за Мишель, подставляя пуфик. Он поставил на туалетный стол баночку, и открыв её, начал нежно, и с предельной аккуратностью, на сколько умел, накладывать мазь на спину, где живого места совершенно не наблюдалось. Все было рассечено в тонких красных следах, а от каждого касания Мишель хотелось взвывать от непередаваемой боли.
— Мишель, я не мог поступить по-другому, не держи на меня зла, — он коснулся тёплыми шершавыми губами её плеча, не получая никакой реакции. Себастиан заметил в отражении зеркала, как девушка прикусила губу, сдерживая вырывающийся вскрик. Ей было сложно сделать самое обычное движение, чтобы откинуть прикосновения мужчины в сторону. — Мой отец был не самым лучшим человеком, и я воспитывался в таких условиях, где каждый получал по заслугам за свой проступок. Я не мог сдерживать себя, когда узнал, что ты ослушалась меня, а ещё хотела отнять у меня самое дорогое, что есть в моей жизни. Я очень люблю Изабеллу, и сделаю всё, чтобы она не знала той жизни, которой жил я. Отец воспитывал меня в спартанских, жестоких условиях, делая из меня себя подобного. Он считался одним из самых опасных людей в мире, и самым кровавым Доном в истории сицилийской мафии. Я был очень впечатлительным мальчиком, тонкой натурой… Познав все ужасы подноготной деятельности мафии, мне стали вбивать в голову, что всё, что делает отец — правильно, и я им поверил, — он водил пальцами по спине, покрывая болезненные и истерзанные хворостом места заживляющей мазью.