— Расскажи о своей семье, — с пересохших от страха губ, слетели первые слова, а по телу пробежал ток. Казалось, что под кожей находится множество иголок, которые с силой пытаются выйти наружу, но что-то их не пускало.
— Не думаю, что тебе будет интересно слушать, ведь ты меня ненавидишь… — оставив в сторону баночку, Себастиан попытался перевернуть Мишель к себе, чтобы наблюдать за ней. Невзирая на боль, она податливо перевернулась, и встретившись с её потускневшими зелёными глазами, мужчина сжал губы, увидев рассечённую скулу и губу из-за удара об зеркало. — Моя мать была родом из Румынии, и с отцом она познакомилась на каком-то отдыхе, на Кипре, вроде. Бурная, быстро развивающаяся любовь, гормоны и прочее… Папа понял, что по уши влюбился в эту девушку, спустя три месяца после встречи решил сделать ей предложение. Мама приняла его, а после забеременела моей старшей сестрой. Когда она поняла, куда попала и что за человек мой отец — мать ужаснулась, ведь до определённого момента была ослеплена любовью, а после прекрасная занавеса спала. Может, тогда и начался весь этот ужас. Отец стал срываться на неё, постоянно кричать, а в один из таких моментов мама узнала, что беременна — тогда папа хотел избить её ногами из-за самой глупой провинности — вроде задержалась на работе из-за коллеги, он приревновал… Она вовремя сообщила, и благодаря этому я сейчас здесь и нахожусь. Всё происходило на глазах сестры, Лаура смутно это помнила, ей было около пяти. Позже родился я, а в семь уже увидел, как отец избивал мать. Не поверишь, тогда она точно так же хотела нас вывезти из страны, но он нас поймал. Рядом со мной в этот момент стояла тринадцатилетняя сестра, и пыталась закрыть мне глаза, а я кричал, потому что не мог спокойно на это смотреть. Папа орал что-то по типу «Видите, что бывает за непослушание?! Отныне вы оба будете видеть это и бояться. Закончилось то время, когда папочка был добрый». Несмотря на всё это, я продолжал верить, что всё изменится, что отец перестанет себя так вести, но время шло, но ничего не менялось, — Себастиан зарылся пальцами в длинные тёмные волосы, наблюдая за реакцией Мишель, которая смотрела куда-то за него. Впервые Мишель заметила, как больно и сложно было говорить Себастиану о своей семье, как его лицо вмиг поменялось об одном упоминании родителей и сестры.
— А где они сейчас? — девушка перевела взгляд на мужчину.
— Они? Они сейчас в земле, Мишель, — сглотнув, Себастиан прикрыл глаза. — Мне было пятнадцать, тогда я уехал учиться Америку, в пансионат. Отец настоял на том, чтобы я получил достойное образование. Сестра училась на третьем курсе, в Лондоне, и у неё выдалось свободное время — Лаура приехала погостить, точнее, она была на тот момент в самолёте. Тогда я очень сильно переживал, что не смогу пересечься с ней, потому что из пансиона меня не выпускали. С десятого на одиннадцатое апреля их убили. Отец был сильно изуродован — над ним долго издевались, как потом мне сообщили. Маму, вероятнее всего, пристрели сразу, она даже сказать ничего не успела. Работали профессионалы своего дела, ведь охрана была убрана быстро и без шума, хотя папа набирал лучших из лучших. Позже мне сообщили, что самолёт, на котором летела Лаура — потерпел крушение над Средиземным морем. В один день я потерял всех, кого любил по-настоящему. Позже, конечно, нашли этих ублюдков, и смерть их была мучительна. В подробности вдаваться не буду, тебе это неинтересно слушать. Меня перевели на домашнее обучение, и мной занимался Лоренцо, наш дворецкий. Тогда он был моим наставником, учителем, вторым отцом. Не самое лучшее детство, соглашусь, но я не хочу, чтобы Изабелла была подвержена тому, через что пришлось пройти мне. Я очень хочу, чтобы она видела счастливую полноценную семью, где всех друг друга любят. Белла достойна лучшего.
— Мне жаль, — единственное, что она смогла выдавить после такого откровения. Ни тени сожаления, ни сочувствия или ещё чего-то Мишель не испытывала. Если бы этот разговор произошел не при таких обстоятельствах, то возможно Мишель смогла бы подойти и обнять его, успокоить, сказать какие-то слова поддержки, но сейчас она даже на физиологическом уровне не могла испытывать ничего кроме боли и страха. Аккуратно перебравшись на кровать, девушка легла на живот, отворачивая голову от Себастиана.
— Да, я скучаю по ним. Уже не будет задорного смеха мамы, которая изо всех сил пыталась сделать так, чтобы мы с сестрой не видели всего ужаса. Лаура больше не будет играть мелодии на фортепиано. Мишель, она так красиво играла. Особенно по вечерам, когда собирался дождь, я лежал у неё на кровати и слушал. Изредка она подпевала себе, но считала, что поёт совершенно некрасиво. Полная ложь! Я был готов слушать вечность, как она исполняла «La di die»… Ладно, я что-то заговорился, — мужчина последовал за ней, забираясь на другую половину кровати. — Кстати, когда к твоим родителям поедем? Обещаю, что выкрою время для этого, — глаза Мишель расширились от удивления, а по телу снова прошелся неприятный холодок.
— Я не знаю… Зачем ты хочешь с ними познакомиться? — за одно мгновение Гальяно вспомнила причину их ссоры с родителями и смогла представить, каким могло бы быть знакомство отца и матери со Стэном.
— Во-первых, тебе нужно встретиться с родителями после долгой разлуки. Это самые важные люди в твоей жизни, Мишель. Во-вторых, они должны знать, что у них есть прекрасная внучка и такой красивый жених их дочери, — он глухо засмеялся, выключая ночник, стоящий на тумбочке.
— Не буду тебе перчить. Делай, что считаешь нужным, — девушка сдалась. Она могла бы возмутиться, послать его ко всем чертям и отказаться от этой затеи, но боялась сказать что-то против, ведь Стэн ясно дал понять, что всё будет так, как он захочет.
— Я настаиваю на том, чтобы мы поехали на следующей неделе. Сейчас твои раны должны немного пройти, потому что в таком виде родителям показываться не особо хорошая идея, — он посмотрел на девушку, и вновь ужаснулся. Даже сквозь темноту было видно, что его порка была слишком жестокой, даже для него. — Повернись ко мне лицом, я хочу видеть тебя.
— Давай спать, пожалуйста, сегодня был очень сложный день, — проигнорировал его просьбу, она вдруг ощутила, как мужчина придвинулся немного ближе.
— Не заставляй меня применять силу, Мишель. Я уверен, что сейчас ты хочешь этого меньше всего в своей жизни, — зажмурив глаза, девушка всё-таки повернула на него свою голову, а после, его грубые пальцы огладили пострадавшие участки. — Какая же ты у меня всё-таки красивая… А это заживёт скоро, не переживай, — приподняв уголок губ, он поцеловал её в нос, а после прикрыл глаза и погрузился в сон.
Эта ночь для девушки выдалась тяжёлой. Себастиан совсем скоро перевернулся на другой бок, что-то сонно бормоча под нос, а Мишель старалась не двигаться, ведь спина изнывала от нескончаемой боли, а перед глазами до сих пор стояла картина, как он величественно шёл в аэропорту, и из-за этого Гальяно охватывал страх. Всю ночь ей снились кошмары, и лишь под утро это всё закончилось. Встав рано с постели, мужчина оглядел Мишель и заметил, что одеяло сползло, а сама она дрожит, словно кленовый лист — в глаза снова бросились яркие, слишком заметно выделяющиеся на белоснежной коже раны. Поджав губы, Стэн подошёл ближе и натянул покрывало так, как оно изначально должно было лежать. Зашипев по сне, Мишель зарылась в одеяло ещё сильнее, и Себастиан покинул комнату.
Себастиан решил пойти посмотреть, проснулась Белла или ещё спит, ведь вчера оба родителя были слишком заняты, что бы уложить её спать. Приоткрыв дверь детской Стэна увидел, что Белла мирно спит, закутавшись в одеяло и прижимая во сне своего любимого медвежонка, Себастиан не смог не умилиться этой картине и тихо прикрыл двери. На секунду ему показалось, что где-то между рёбер неприятно закололо, неужели окаменелое сердце стало напоминать о себе? Себастиан сам усмехнулся своим мыслям, но вдруг понял, что неспроста он так рьяно защищают свою вновь обретённую семью, фальшивую, построенную на угрозах и жестокости, но семью. Мужчина просто не мог потерять самого родного человека во второй раз. Себастиан решил пойти на кухню и что-то перекусить, по пути ему встретился Лоренцио, который напомнил, что сам Дон недавно разрешил Франческе уйти в отпуск. Стан недовольно рыкнул и решил совершить подвиг, на который не решался со времён своего детства и юношества. Мужчина со свойственным громыханием стал доставать все принадлежности из кухонного гарнитура, чтобы самостоятельно приготовить кашу для Беллы и Мишель.