— Если с тобой вдруг сегодня что-то случится из-за недоедания, я тебе голову оторву и вылью обещанный кипяток на ноги, ты меня услышала? — отложив столовые приборы в сторону, Себастиан встал из-за стола. — Не забудь, у тебя всего два часа на
сборы.
Мишель осталась одна за столом, допивая давно остывший кофе. Ей была непонятна внезапная забота этого человека, хотя ещё с утра он мог абсолютно спокойно взять силой и накричать, что было для него характерно, но все остальные действия совершенно не подлежали объяснениям. Мишель совершенно не понимала, что побудило его в последние несколько дней пытаться проявлять чуждую ему заботу? Получалось у него не совсем хорошо, но те изменения, которые произошли с ним за это время — стали существенными.
Время пролетело очень быстро, и через несколько часов частный самолёт уже взмывал в необъятное небо, рассекая его острыми крыльями. Белла принципиально села подальше от родителей, игнорируя все их просьбы и слова, что не могло не выводить из себя Себастиана. Всё это время Мишель пыталась отвлечь Стэна от психов родной дочери, что получалось крайне плохо. Мужчина так и порывался сорваться с места и по-отцовски поговорить с Беллой, не понимая, что только этим усугубит и без того тяжелое положение.
— А ты не думал, что дочь слишком сильно схожа с тобой? Начиная внешностью, и заканчивая характерными чертами, привычками и характером. У вас слишком много общего, Себ, — отвечала Мишель, время от времени отвлекаясь от книги. — Я не поверю, если такой, как ты, никогда не ослушивался отца и не делал всё по-своему.
— У меня было такое, только потом папа реагировал на всё это слишком остро и воспринимал всё в штыки, и после нескольких случаев я стал бояться его, как огня. Мой отец никогда не бегал за мной, и не уговаривал есть кашу. Он говорил: «Если ты не хочешь кашу, значит ты не хочешь есть. Если не хочешь есть, значит ты болен, а мне больные не нужны». Правда, так он начал говорить, когда мне исполнилось четырнадцать. А вообще, если вдруг отцу что-то не нравилось, он вынимал ремень и сёк меня там, где мы находимся — при людях, наедине, не важно, — Себастиан засмотрелся в иллюминатор, наблюдая за белыми облаками. — Белла сильно избаловалась, и каждый из нас виноват в этом. Ты ослеплена любовью, но такого быть не должно в принципе. Каждый из нас должен думать разумом, а не сердцем, как привыкли делать остальные. Разум — есть наивысшая сила в мире, способная перевернуть человечество.
— Тебе не кажется, что ты зашёл слишком далеко? Мы, вообще-то, ещё о дочери разговариваем, — разведя руки в разные стороны, Мишель обернулась назад, чтобы увидеть родную дочь, которая играла в телефон и никого не видела, кроме себя.
В шесть часов вечера они уже были в Ницце. Адрес им сообщили, и поэтому личный водитель, которого Стэн нанял ещё с самого утра, уже мчал на новом мерседесе по гладкой дороге, набирая скорость. Поведение Беллы и правда оставляло желать лучшего, ведь что-то могло повлиять на то, что девочка начала так безобразно себя вести. Себастиан принял решение, что знакомиться с родственниками в таком настроении не стоит, поэтому примирившись Изабеллой, которая всё-таки простила папу, Стэн попросил соблюдать хорошее поведение эти несколько дней хотя бы при них.
Один из самых волнительных моментов наступил именно сейчас — Мишель нажимала на звонок совершенно незнакомого дома — он был широким, двухэтажным и модернизированным, это значительно отличалось от той квартирки, которая досталась им ещё от прабабушки по маминой линии. Тут всё выглядело новым и сделанным со вкусом. Дверь начала открываться и на порог вышли два пожилых человека — не совсем ещё старая, но довольно постаревшая женщина лет пятидесяти семи, и высокий старик, который выглядел лет на шестьдесят, хотя по паспорту ему было всего лишь пятьдесят восемь.
— Ну здравствуйте, — начал мужчина преклонных лет, не возвышаясь лишь над Стэном — они были одного роста. — Я мистер Гальяно, это миссис Гальяно, проходите, — только он один зашёл в дом, пока все остальные изучали друг друга взглядом. — Аннет, пригласи гостей в дом, зачем ты холод пускаешь?! — прикрикнул из зала мужчина.
— Хорошо, Леон, сейчас, подожди, — она обернулась, и отступила со входа, пропуская в дом дочь и её новоиспеченную семью.
Внутренне содержание дома было достаточно минималистичным, но всё было обставлено со вкусом. В интерьере преобладали белые, серые и чёрные цвета, а также их оттенки, которые создавали прекрасную картину в доме. Леон стоял посреди комнаты и с интересом наблюдал за тем, как Аннет с теплотой смотрит на свою внучку и расспрашивает как она перенесла перелёт, не сильно ли девочка устала, на что Белла либо кивала, либо отрицательно махала головой. Себастиан прожигал взглядом дочь, а Мишель старалась подтолкнуть дочь к своей родной бабушке.
— Привет, дочь, — тихо начал отец, пытаясь установить зрительный контакт. — Я смотрю, ты уже выскочила замуж и родила ребёнка… А нам ты за всё это время ни одного раза не позвонила, даже весточки не написала, — тихий, пробивающий до дрожи отцовский вкрадчивый шёпот мог действовать на неё всю оставшуюся жизнь.
— Пап, я была на вас обижена, мне было неприятно… Может не будем обсуждать старые проблемы и ворошить прошлое? Всё-таки сейчас я другой человек, да и перед тобой стоят моя дочь и мой… Муж. Познакомься с ними, — Леон оглядел всех незнакомых ему людей с особой серьёзностью посмотрев на Изабеллу, от этого взгляда девочка сильнее вжалась в ногу матери, прячась за ней. Пожав Стэну руку, он довольно улыбнулся, чувствуя его сильное рукопожатие.
После того, как все обменялись любезностями, Аннет решила проводить всех по своим комнатам. Время бежало с невероятной скорость, постепенно перетекая в поздний вечер. Практически всегда была достаточно молчалива, до сих пор не вступая в диалог с родственниками, Гальяно зашла в детскую, замечая, как Изабелла грустно смотрела в пол.
— Дочь, у тебя всё хорошо? — Мишель опустилась на корточки, ловя её наивный взгляд небесно-голубых глаз.
— Я домой хочу, обратно в Италию, мне не нравится здесь. Дедушка Леон меня пугает, — девочка теребила в руках край жёлтого платья и надув губы, отвернула голову в противоположную сторону от двери, ведь в комнату зашёл отец.
— Девочки, вас уже ждут внизу, вы скоро? — улыбаясь во все тридцать два, Стэн медленно подошёл к ним, принимая такое же положение, что и Мишель. — Белла, мы же вроде всё решили, что опять не так? — улыбка исчезла, сменяясь на хмурое выражение лица.
— Себ, всё хорошо, скажи всем, что мы сейчас подойдём, — мужчина с подозрением посмотрел на Мишель, а после на Беллу, и сжав губы в тонкую полоску, поднялся и вышел из комнаты, ничего не говоря. — Белла, давай ты сейчас пообщаешься со своими родными бабушкой и дедушкой, а потом уже решишь, нравится тут или нет, хорошо?
— Ладно… — Белла слезла с кровати и взяла мать за руку, а после они направились из комнаты вниз.
Мишель неторопливо спускалась за дочерью вниз, пытаясь удержать равновесие. Перед глазами всё плыло, а ступать было всё сложнее и сложнее — ноги становились ватными. В ушах в самый неподходящий момент начало звенеть. Стоило девушке пересечь порог кухни, как в глазах потемнело и последнее, что она расплывчато помнила, как Себастиан что-то крикнул, срываясь со своего места. Дальше в воспоминаниях была чёрная дыра. Неизвестно, сколько времени прошло с этого момента, но очнулась девушка из-за резкого запаха нашатыря, внезапно ударившего в нос. Разлепив глаза, она заметила около себя лишь Себастиана.
— А я тебе говорил, что если не ты будешь ничего есть, то я оторву тебе твою тупую голову? — руки на его груди были сложены в замок, а сам он сидел напротив, метая гневный взгляд на Мишель.
— Я просто переутомилась, это не из-за недоедания. Сложно переношу любые перелёты, поэтому такая реакция. Я никого не хотела пугать, прости… — Гальяно неторопливо приняла сидячее положение, кладя ладошки на лицо.
— Сейчас мы идём вниз, и если ты оставишь еду нетронутой, то клянусь, что когда мы приедем домой, я дам тебе такой пизды, что недавние розги покажутся тебе раем, — подойдя к двери, мужчина добавил. — Ждём тебя внизу, поторапливайся.