— Лед гладкий, как стекло, — сказал Люмьер. — Идеально для катания.
— Мне тут вспомнилось… — начал Когсворт, подбрасывая дрова в огонь. — Я тебе рассказывал, как мы с генералом Монтгомери перебрасывали кавалерию через замерзшую реку Святого Лаврентия во время битвы при Квебеке?
Белль, рассмеявшись, оттолкнулась и быстро заскользила по льду, со свистом рассекая воздух. Чудовище засеменил на коньках следом. У самого края пруда он попытался остановиться, но коньки не слушались, и он грохнулся прямо на пятую точку. Попытался встать и снова упал. И еще раз.
— Тебе помочь? — крикнула Белль с середины пруда и подкатилась к нему, описав красивую дугу.
— Может бы, господин, вам привязать подушку к заду? — язвительно крикнул Когсворт с берега.
Чудовище сверкнул на него сердитым взглядом. Белль взяла Чудовище за лапы и медленно покатилась лицом к нему, ободряющее улыбаясь. Он двинулся вперед, все еще спотыкаясь, но уже увереннее.
— Отталкивайся! Вот так! Молодец! — поддерживала его Белль.
В конце концов он отпустил ее руки и заскользил рядом. Так они катались круг за кругом, смеясь и болтая. Щеки Белль разрумянились, глаза заблестели. Чудовище двигался ровно и ловко, его страх перед льдом отступал с каждым шагом. Слегка запыхавшись, они вернулись на берег полакомиться шоколадом и пончиками, а потом покатались еще немного. Так минуты сменили часы, пока на пруд не опустились сумерки.
— Пожалуй, нам пора возвращаться, — сказал Чудовище, когда последний солнечный луч, позолотив верхушки деревьев, скрылся за пригорком. — Оставаться дольше неразумно. Нужно вернуться в замок до темноты целыми и невредимыми.
С неохотой Белль доехала до берега и сняла коньки. Слуги быстро свернули пикник, и компания двинулась домой.
— Нет, так я никогда не окончу свой рассказ про Монтгомери и Квебек, — произнес Когсворт на обратном пути. — Может, хотите послушать сейчас?
Чудовище с отчаянием взглянул на Белль. Та закусила губу, еле сдерживая улыбку. Шало закатил глаза.
— Сделай одолжение, — рассеянно обронил Люмьер. — Правда, это не поможет скоротать время.
— Надеюсь, ты имел в виду «поможет», — проворчал Когсворт.
— А я как сказал? — поспешно спросил Люмьер.
Когсворт неприязненно глянул на него.
— Ах, да, именно это я и имел в виду! — ретировался Люмьер.
На пороге замка их встретила миссис Поттс. Белль едва успела расстегнуть пальто, как чересчур услужливый Шапо бросился его снимать.
Она резко повернулась, чтобы вытащить руку из рукава, и столкнулась с Чудовищем. Тот удержал ее, и они оба рассмеялись, глядя в глаза друг другу.
— Спасибо, — произнесла Белль. — Это был чудесный день.
— Идем, дорогая, — прервала ее миссис Поттс.
— Ты полдня провела на морозе! Горячая ванна — вот что нужно, чтобы согреть косточки.
Они двинулись вверх по лестнице, болтая без умолку. На самом верху Белль обернулась. Чудовище все еще стоял в прихожей, неподвижный, словно статуя, а по его лицу блуждала мечтательная улыбка.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Белль, расскажи сказку!
— Чип, тебе давно пора спать, — укоризненно сказала Белль, ставя маленькую сонную чашку на полку в буфет.
Близилась ночь, а миссис Поттс была так занята, что попросила Белль уложить Чипа.
— Ну пожалуйста, расскажи!
Белль сдалась — невозможно было отказать этому милому фарфоровому личику.
— Хорошо, так и быть, расскажу. Какую сказку ты хочешь?
— Только не волшебную. Какую-нибудь другую, — сказал Чип. — Что — нибудь настоящее. Про твою деревню. На что она похожа?
Белль пожала плечами.
— Вилльнёв? Маленькая деревушка, самая обычная. Площадь, рынок, фонтан, всё как в других. В церкви небольшая библиотека. У нас очень тихо. И мило.
Она говорила, и сама удивлялась, почему вдруг начала хвалить Вилльнёв — и немного скучать по нему. Когда она жила там, ей, наоборот, не терпелось уехать.
— Все друг друга знают. Иногда это хорошо… иногда не очень, — с усмешкой добавила она.
— А люди? Какие они?
— Ну, падре Робер — наш пастор и библиотекарь. Еще там живет мой отец. Его зовут Морис. Он делает самые красивые в мире музыкальные шкатулки. Он очень умный. И у него настоящая душа художника. — Белль улыбнулась. — А еще он добрый. Очень добрый…
Сердце Белль заныло, как бывало всякий раз, когда она говорила об отце или просто вспоминала его. Слезы подступили к глазам. Она отвернулась и тяжело вздохнула. Чип заметил ее грусть.