Печальное запустение царило в замке. А сегодня Белль показалось, что и без того тяжелый воздух в пустых помещениях еще более сгустился. «В таком месте пригодилось бы мужество Агаты», — подумала Белль. Она вспомнила взгляд Реми, когда Агата приблизилась к нему. Она вспомнила боль в его глазах. Такую же боль она видела и в глазах Чудовища. Тому удавалось скрывать ее лучше, чем Реми, но были моменты, когда она прорывалась наружу.
Захочет ли он когда-нибудь поговорить об этом? Ей все еще не терпелось узнать, почему она здесь, познакомиться с ним ближе, но каждый раз Белль вздрагивала, когда вспоминала, к чему привело ее желание — его ярость в Западном крыле, стая диких волков в лесу, бешеная скачка сквозь заснеженную чащу, холод и страх… С той ужасной ночи они много времени провели вместе. Он сделал ей восхитительный подарок — библиотеку. Они катались на коньках. Может быть, узнали друг друга чуточку лучше. Может быть, чуть больше стали доверять друг другу. Но хватит ли ему этих крох доверия, чтобы открыть перед ней тайны своего прошлого? Есть ли хоть малейший шанс, что это когда — нибудь случится? Белль не знала. Она поднималась по лестнице в свою спальню и думала, а есть ли у нее столько же смелости, сколько у Агаты?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Белль взбила подушку. Она помяла ее, перевернула и снова встряхнула, пока, наконец, не улеглась. Но все было бесполезно: сон не шел. Зевая, Белль повернулась на бок и уставилась в окно на противоположной стене. Тяжелые портьеры были распахнуты, и в темном небе виднелась далекая луна. «Интересно, ей так же одиноко, как и мне?» — подумала Белль. Она знала, чем вызвана ее грусть. Рассказывая Чипу о Вилльнёве, она вспомнила их всех: Агату, падре Робера, любимого отца. Белль гнала мысли об отце прочь — они причиняли слишком сильную боль. Но сегодня, как бы она ни старалась, воспоминания об их счастливой жизни захлестнули ее. Она дорожила ими, ведь только в них она и отец снова были вместе. Но как же мучительны были эти мысли! Они напомнили ей о том, что сердце и разум отказывались принять: ей никогда больше не суждено увидеть отца. Белль заключила сделку, темную, ужасную сделку, и должна сдержать слово. И все лишь потому, что отец сорвал розу. Одну — единственную розу. Для нее.
— Почему я не попросила ромашку! Или гвоздику, — скорбно шептала она, глядя бессонными глазами в потолок. — Тогда ничего этого не было бы…
Тот день стоял у нее перед глазами, словно это было вчера.
Отец уехал на рынок в соседнюю деревню продавать музыкальные шкатулки. Каждая из них была уникальна — сделана в форме замка, собора или дворца, и над каждой он трудился часами. Белль вспоминала, как кропотливо, под лупой, он наносил кисточкой позолоту на башенки миниатюрного Версаля или выкладывал крохотными цветными стеклышками витражи в окнах собора Нотр-Дам. «Что привезти тебе в подарок?» — спросил он тогда Белль, запрягая в повозку Филиппа. «Розу, папа», — ответила она в полной уверенности, что на дорогие подарки у него не хватит денег. Она развешивала выстиранное белье, когда вернулся Филипп — один, без повозки и без отца. «Отвези меня к нему!» — велела она коню, а в голове крутились ужасные мысли: может быть, с отцом случилось несчастье или его ограбили?
Филипп привез ее в старинный замок в глухом лесу. Она спешилась перед входом в главную башню и окликнула хозяина. Никто не ответил. Тогда, набравшись смелости, она вошла внутрь и принялась звать отца. Вскоре она нашла его, заточенного в темнице. «Папа!» — бросилась к нему девушка, просунув руки сквозь прутья решетки. «Белль? Как ты нашла меня? — Он схватил ее за руки. — Скорее уходи отсюда! Этот замок живой! Беги, пока он не нашел тебя!» Но она не успела — в тот самый момент он и появился. Чудовище. Яростный и рычащий. Поначалу Белль испугалась, но любовь к отцу поборола страх. Она потребовала, чтобы Чудовище отпустил его, предложив взамен себя. Мысль о том, что отец останется в этой темнице, была невыносима. Чудовище согласился и освободил Мориса. Белль видела его тогда в последний раз. Сколько она думала об отце, волновалась, тосковала! Всю жизнь они были вместе, а теперь? Кто присмотрит за ним? Кто сварит утром такой кофе, какой он любит? Кто проследит, чтобы он обмотал шею теплым шарфом в непогоду?
Глаза ее вновь наполнились слезами, как тогда, когда она рассказывала Чипу о жизни в Вилльнёве. Отчаявшись прогнать эти воспоминания, Белль откинула одеяло и встала. Надев шерстяное домашнее платье, она подошла к окну. Кружевные морозные узоры расписали стекла. Белый снег, устилающий пушистым ковром землю, мерцал в лунном свете. Белль смотрела на мелькающие снежинки, в этот момент большие старинные часы внизу начали бить, и их гулкие удары похоронным эхом разносились по всему замку.