— Сидней.
— Что?
— Ты тянешь время. Почему? — он приблизился, располагая свою большую ладонь на ее пояснице. Жар от его прикосновения проник через слои ее легкого пальто и платья, пустив нервные окончания, расположенные там, в пляс. Она отступила, пытаясь высвободить больше пространства между ними и сдвинуть его руку, но он последовал за ней. Твердая плоскость его груди коснулась ее плеча, два длинных пальца крепко обхватили ее подбородок, приподнимая его. — Ты боишься? Твой отец когда-нибудь причинял тебе боль? — вопрос завершился тихим рыком, его брови сошлись в темную, грозную «V».
Не в том смысле, что ты думаешь.
— Нет, конечно, нет. Он никогда не поднимал на меня руку, — она дернула головой, но его хватка не ослабла, и она сердито посмотрела на него. — Ты не возражаешь?
Его глаза сузились, но, к ее облегчению, он отпустил ее лицо и отступил на пару дюймов, так что каждый ее вдох более не содержал аромат свежего весеннего дождя.
— После вас, — он склонил голову в насмешливом поклоне и махнул рукой в направлении входа, маленькая, сардоническая усмешка искривила его рот.
Она не затруднила себя ответом, полностью сфокусировавшись на стеклянной двери, которая тем больше разрасталась и расширялась, подобно широко распахнутой острозубой пасти хищника, чем дольше она смотрела на нее. Иди и покончи с этим. Да, он разозлится, может, даже придет в ярость, но это для его же блага. Все это ради него.
Она прокручивала, как кинохронику, эту мантру в голове, заходя в офисное здание, в лифт и выходя на том же самом этаже, который посещала вчера — день, когда ее мир превратился из спокойного, но стабильного существования, в опасное минное поле, полное лжи, подвохов и ужасных секретов.
— Доброе утро, — поприветствовала Сидней секретаршу у входа в рабочий кабинет отца. Милая брюнетка вернула ей улыбку в прохладной, профессиональной версии. Хмм. Сидней изучила девушку двадцати с хвостиком лет, которая не могла быть намного старше нее. Она новенькая. Успел ли отец переспать с ней уже? Что ж, если они были любовниками, она надеялась, эта девушка не будет питать ложных иллюзий, как ее предшественница, что Джейсон оставит свою жену ради нее. Та предшественница заявилась в их дом, но Шарлен решительно развеяла ее заблуждения. Ее отец мог спать с кем попало, но он совсем не желал совершать социальное самоубийство, разводясь с матерью ради юной модели — ведь Шарлен и ее семья имели столько же веса в Бостонском обществе, как и Джейсон.
Но, возможно, ее цинизм был преждевременным. Возможно, отец не трогал новенькую.
— Доброе утро. У вас назначена встреча с Джейсоном — я имею в виду, с мистером Блэйком? — девушка и бровью не повела от собственного промаха, но она подтвердила подозрения Сидней. Сидней глянула на Лукаса. У него был тот же магнетизм, очарование и сила, какими обладал ее отец. Двое мужчин, сделанные из одного дорогого, блестящего теста. И эта новая игрушка отца служила 3D напоминанием, почему опасно влюбляться в такого роскошного, сильного и жестокого мужчину, как Лукас Оливер, и это было бы верхом безумия.
— Нет, у нас не назначено. Но не могли бы вы ему сообщить, что пришла его дочь?
На секунду в глазах помощницы вспыхнуло удивление, прежде чем она взяла трубку.
— Мистер Блэйк, пришла ваша дочь, — пауза. — Да, сэр. Конечно, — повесив трубку, она встала. — Следуйте за мной.
Чувствуя тихое, но доминантное присутствие Лукаса прямо за своей спиной, Сидней последовала за ассистенткой, отмечая изменения в дизайне интерьера, произошедшие с ее последнего визита пару лет назад. Хотя «Блэйк Корпорейшн» принадлежала ее семье на протяжении трех поколений, Сидней лишь пару раз была у отца в офисе. Он не был отцом, что, качая своих детей на коленях, вводил бы их в курс дела бизнеса, который они унаследуют однажды. Возможно, если бы Джей был жив, она стал бы таким отцом. Но...
Она вошла в кабинет, пробормотав секретарше слова благодарности. Джейсон не оторвал взгляд от работы на своем столе, когда дверь закрылась с тихим, но зловещим щелчком.
— Сидней, это довольно неудобное время, чтобы явиться без предупреждения, — как обычно, его плохо скрываемое раздражение по отношению к ней сердило, тем более при Лукасе. — У меня скоро встреча, так что давай ближе к делу. Что… — он поднял глаза, раздражение на его бесчувственном лице сменилось на шок, когда его внимательный взгляд скользнул мимо Сидней и остановился на Лукасе. Цвет прорезал его красноватые щеки, когда он медленно поднялся. — Лукас Оливер, — он обогнул свой стол и протянул руку. — Моя ассистентка не сказала, что вы здесь.
Сидней приняла удар пренебрежением, не дрогнув; она привыкла быть на втором, третьем или четвертом месте после бизнеса. Но Лукас рядом с ней окаменел. Она бросила на него взгляд. Но его мрачные размышления и расслабленный рот не выдали напряжения, стянувшего его будто веревкой. Его низкий, спокойный голос, когда он пожимал руку ее отца, не вязался с презрением, которое может толкнуть человека на шантаж женщины во имя мести.