Время будто замедлилось вдвое, он снимал маску. Сантиметр за сантиметром он обнажал свою сильную челюсть и подбородок. Полный рот. Сильный выступ его скул...
Он стянул маску полностью.
Воздух покинул ее легкие, оставляя ее на грани обморока. Комната вращалась вокруг нее, и в ужасающий момент она чуть было не поддалась вперед. Она схватилась за край стола, в последнюю секунду, удерживая себя и не допуская унизительного падения со стула.
Лицо, высеченное из камня, которое подчеркивало чувственные изгибы рта... очертания темных бровей... потрясающие бирюзовые глаза... Все это, соединяясь воедино, словно кусочки пазла, сформировали лицо по-настоящему красивого мужчины.
Мужчины, которого она никогда раньше не видела.
Глава 3
Первый раунд: Лукас Оливер
Триумф и удовлетворение жгли его грудь пылающим факелом, в то время как он наблюдал внезапную вспышку активности за столиком прямо перед сценой. Джейсон и Шарлин Блэйки наклонились к своей дочери, выражение их лиц стало жестким и разъярённым. Сидней, вожделенная цель плана этого вечера, на родителей даже не смотрела, абсолютно не обращая на них внимания. Всё её внимание было устремлено на сцену. На него. Свет софита слегка слепил Лукаса, чтобы видеть все оттенки чувств на её лице, но, тем не менее... он чувствовал на себе её пристальный взгляд. Словно легкие прикосновения на груди, на лице. Касания были нежными, решительными. Изучающими.
Сделав резкий вдох, он дал себе ментального пинка, выбив прочь эту странную фантазию, как надоедливую мошку.
— Какого чёрта здесь сейчас произошло? — рядом раздался голос, полный ярости.
Удивлённо подняв бровь, Лукас повернулся к высокому темноволосому мужчине, слева от него, зелёные глаза которого яростно сверкали из-под насупленных бровей. Тайлер Рейнхолд — жених Сидней Блэйк. Тот мужчина, которого, как она полагала, выиграла на аукционе. Но обещание, данное распорядительнице аукциона встретиться с её мужем относительно бизнес-предложения, помогло заручиться помощью в предоставлении Сидней неверной информации.
Эйден назвал бы эту тактику коварной. Лукас же предпочитал слово изобретательная.
— Простите? — ответил он на шипение Тайлера, изображая неведение.
Тайлер не ответил, вместо этого бросил быстрый «чтоб-ты-сдох» взгляд, прежде чем в бешенстве покинуть сцену. Лукас пристально наблюдал за решительно удаляющимся мужчиной, затем повернулся обратно к живописной картине, разворачивающейся внизу перед сценой. Сидней поднялась из-за стола, родители преградили ей дорогу с обеих сторон. Хотя на расстоянии Лукасу трудно было разобрать слова — напряженные позы, наклоненные головы, равно как и невозмутимое выражение лица молодой женщины, чересчур невозмутимое — выдавало словесную атаку, которую вели её родители.
И, возможно, вскоре её разъярённый жених подключится к этому противостоянию.
Проклятье. Резко повернувшись, Лукас быстро зашагал за кулисы и спустился вниз по скрытой тенью лестнице. Он не стал анализировать, вопрос ли это срочности или необходимость действовать как её союзник
Даже если этот союзник был волком в овечьей шкуре.
Через несколько секунд Лукас приблизился к плотной группе. Он стиснул челюсть, сжав зубы так сильно, что, кажется, смог бы дышать эмалевой пылью. С матерью, стоящей по одну сторону от Сидней, отцом — по другую, и женихом впереди, вместе они смотрелись, как легион армии, осаждающий укреплённый гарнизон.
Как будто она была врагом.
— Прошу прощения, — негромко произнёс он, плавно становясь рядом с ней. — Я извиняюсь за вторжение, — ноль внимания. — Но я хотел представиться, — с улыбкой он взял её пальцы в свои и поднёс ко рту. Игнорируя лёгкий вздох девушки и мрачные сердитые взгляды остальных троих, Лукас прошелся губами по тыльной стороне её ладони, и встретил взгляд прекрасных карих глаз. Он отогнал желание нахмуриться. Возможно, прекраснейших из когда-либо им виденных.
Тонкий, пленяющий аромат жимолости окутал Лукаса. На мгновение, родители, жених и даже его собственные пятнадцатилетние планы вынашивания мести, поблекли и исчезли в преисподней за границей их с Сидней Блэйк тесного пространства, где были только они одни.
В течение последних шести месяцев, Бостон стал его временным домом, так что он мог посещать те же самые светские мероприятия, что и она... хотя бы мельком видя её высокую фигуру с красивыми округлостями и струящимся водопадом длинных каштановых с золотым оттенком волос, — яркое, тёплое сочетание, безуспешное к воссозданию в салоне красоты.
Тем не менее, он никогда не приближался к Сидней, не стоял так близко. Никогда раньше не замечал веснушек, золотистой пылью усыпавших её нос и скулы, практически незаметных на медовой коже. Не видел прелестной ямочки над верхней губой, словно приглашавшей язык мужчины попробовать, вкусить её. Никогда не обращал внимания на чувственную припухлость её полных губ, созданных для греховного удовольствия.