Это был его первый поцелуй. После того, как она расслабилась в его руках, до него дошло — он не знал, что делать дальше. Он никогда прежде не целовался. Что, если он все испортит? Что если…
В этот момент язык Гретхен коснулся его губ. О, блядь, блядь, блядь. Он еще никогда не испытывал ничего столь приятного. Он вспомнил, как кончик этого же язычка ласкал головку его члена, и не смог сдержать стона.
Она снова провела языком по его губам, он приоткрыл рот, завороженный ее натиском. Не теряя ни секунды, язык Гретхен проник в его рот, начал сплетаться с его, от чего его член стал еще тверже.
— Гретхен, — выдохнул он возле ее губ. Он не мог нормально соображать, ведь вся кровь прилила к его члену. — Я… нам нужно поговорить.
Ее теплое тело немедленно отпрянуло от него. — Поговорить? Звучит не хорошо. — Она вскинула подбородок и спросила дразнящим голосом. — Ты пришел, чтобы порвать со мной?
— Нет, — он хотел вновь оказаться меж ее ног. Хотел прикасаться и ласкать ее тело, целовать часами. — Я просто…нужно кое-что прояснить.
— Звучит жутко серьезно. Здесь очень холодно, почему бы нам не лечь обратно в постель и не поговорить там? — Он заметил, что он дрожала, ее соски напряглись и проступали через тонкую футболку.
Он едва не кончил в трусы, увидев ее такой. Он провел рукой по лицу, а Гретхен уже тянула его за другую руку в сторону своей кровати. Забравшись под одеяло, она откинула его в сторону, приглашая Хантера присоединиться к ней.
Самая красивая и желанная женщина из всех, что он встречал, приглашала его в свою постель. Черт, да он счастливый сукин сын.
Хантер немного замешкался, но все же лег рядом с ней, чувствуя неловкость, волнение и напряжение. Ему тут не место. В любой момент она распахнет его халат и увидит, что шрамы у него не только на лице, но и покрывают тело до пояса. Она испугается, оттолкнет его, а он останется униженным.
Но к его изумлению, Гретхен вытянула руку и выключила лампу на прикроватной тумбочке, погружая комнату во тьму. — Лучше? — мягко произнесла она. — Ты выглядел напряженным.
Так и было. Он был напряжен как никогда, ожидая, что она поймет, какой он некрасивый. — Темнота нужна тебе, так ты ничего не увидишь.
Она усмехнулась, заставляя его член дернуться. Он застонал, стоило ей пощекотать волосами его плечо. Пальчики Гретхен начали перебирать волосы на его груди. — Мне нравится то, как ты выглядишь.
— Не лги мне, — резко ответил он. Он лежал, сжимая кулаки, хотя больше всего на свете хотел прикоснуться к ней. — Я знаю, как я выгляжу.
— И я тоже, — просто ответила она, теперь ее пальцы опускались ниже по его животу и начали кружить по пупку. — У тебя темные волосы, прямой нос и шрамы на правой стороне лица. Ты выше меня, у тебя большие руки, и ты каждый раз отворачиваешь свою щеку, словно стараешься уберечь всех от вида некрасивых шрамов.
Хантер перестал дышать. Он замер и не шевелился, ожидая, что же она скажет дальше. Но Гретхен замолчала, Хантеру хотелось, чтобы она продолжала говорить, чтобы поняла всю глубину его страданий. — Люди морщатся при виде меня. Отворачиваются, стоит им заметить мое лицо.
— Так люди - идиоты, — заявила она, ее тело переместилось, как будто она пожала плечами. — Ты превосходный, умный мужчина … с несколькими шрамами.
Она ткнула пальцем в его пупок, отвлекая его от желания возразить. Она его не слушала. Она не понимала, каково быть тем, кого все шугаются. Тем, чей внешний вид вызывает у людей отвращение.
Именно это заставило его отгородиться от внешнего мира. Ему было тяжело думать об одиночестве, когда она водила пальчиками по его животу и пупку, щекоча своими непослушными волосами его щеку.
— Ты не хочешь ко мне прикоснуться? — шепнула она. — Ты весь такой напряженный и злой.
Он умирал от нужды прикоснуться к ней. Но что-то сдерживало его, но что? Страх быть отвергнутым? Или боязнь увидеть в ее глазах отвращение, с которым он так хорошо был знаком?
— Гретхен, я не знаю, как это делать.
— Хммм? — он слышал веселые нотки в ее голосе. — Не знаешь, как ко мне прикоснуться?
— Да, — прохрипел, ненавидя то, в чем собирался сейчас ей признаться. — Я никогда… я не…
— Все нормально, Хантер.
— Нет, не нормально, — прорычал он, вытянув руку, едва касаясь волос, щекочущих его грудь. Они были мягкими, шелковистыми, и в его голове тут же возник образ, как эти волосы рассыпаются поверх него, когда она опускает голову ниже. Член вновь дернулся, Хантеру пришлось прикусить губу, чтобы не кончить. — Это… не нормально.