— Она попала в список бестселлеров по версии New York Times.
Гретхен выронила телефон. Она минуту пялилась на монитор, а затем подняла телефон, слыша радостный смех агента. — Ты шутишь, да?
— Я не шучу! Ты попала на 34 строчку. Это, конечно, не первая десятка, но тоже отличный результат.
— Но…но… как? — Гретхен начала заикаться. — Большинство книг продавались только на заправках, и продажи едва окупили затраты на печать.
— Так и было до прошлой недели, — продолжала радоваться Кэт. — Ребята из «Инсомпорабл Букс» в полном восторге и хотят продлить контракт еще на несколько книг. Точное количество не оговаривали, но чем больше, тем лучше. Они даже готовы закрыть глаза на задержку последней книги, главное, чтобы ты продолжала работать. Ну, разве это не здорово? У тебя будет постоянная работа!
— Супер, — ответила Гретхен, но без особого восторга.
— Отдел продаж пытается определить, чем был вызван такой ажиотаж. Они сказали, если так пойдет и дальше, то они укажут твое имя на обложке. Ты только представь, тебе больше не придется писать под псевдонимами!
— Супер, — повторила Гретхен.
— Так сколько книг про Билла ты сможешь спланировать до конца года? Я сказала, что ты быстро пишешь. Я думаю, как минимум 4 книги. Что скажешь?
Еще четыре книги про Билла, и как можно скорее? Ее неожиданно затошнило. — Я пока не знаю, давай я посмотрю свой календарь и перезвоню, хорошо?
— Конечно. Кстати, я хотела прислать тебе цветы, но вспомнила, где ты сейчас живешь, ты же практически окружена ими. Но я все же хочу сделать тебе подарок, может, я подарю тебе пару туфель, а?
— Это очень любезно с твоей стороны, — хихикнула она, — я тебе перезвоню.
Повесив трубку, Гретхен осмотрелась по сторонам, не понимая, что сейчас произошло. Но когда до нее дошел смысл слов Кэт, она расплакалась.
Она почувствовала себя загнанной в угол. Боже, да что с ней не так? Она должна радоваться. Еще вчера издательство было готово разорвать с ней контракт и заменить ее. Она опаздывала по срокам и не могла выполнять требования редакторов, сочиняя сексистские рассказы о нелепых приключениях Билла. Но неожиданный успех одной из книг принес ей постоянный контракт и стабильный доход. Но с другой стороны, она до конца года, а может и несколько, должна будет заниматься придурком Биллом и никак не сможет бросить этот проект.
Она не чувствовала ничего кроме огорчения. Она лежала на диване в библиотеке и плакала, именно там ее и нашел Хантер. — Гретхен?
Она подняла голову, увидев его в дверях, не успев вытереть слезы. — Привет. — Черт, ей не помешает высморкаться.
Хантер прищурился, за пару шагов пересек библиотеку и взял Гретхен за подбородок. — Ты расстроена.
— Все нормально.
— Мне не нравиться видеть тебя грустной. Расскажи мне, что тебя расстроило?
Она мотнула головой, Хантеру не понять ее печаль. — Я в порядке, правда.
Он смотрел так, будто не верил ей. — Я могу это исправить?
Она едва заметно улыбнулась, встала и бросилась в его объятия. Гретхен выдохнула, прижимаясь щекой к его груди. — Я сама не понимаю из-за чего расстроена. Так что тебе вряд ли удастся мне помочь.
— Тогда, может, я смогу тебя отвлечь?
— Хммм, почему бы и нет. Что ты задумал? Как ты обычно расслабляешься?
— Я не уверен, что тебе понравятся мои способы релаксации: я или тренируюсь в зале, или занимаюсь садоводством.
Она скривилась. — Мда, ты уж прости, но звучит довольно скучно.
— Но ты же еще не пробовала. Пошли, — он обнял ее за плечи и повел к двери.
Гретхен замешкалась на секунду, но позволила ему вести. Ей следовало бы продолжить работать, но работа – последнее, о чем она хотела сейчас думать. Это была одна из причин ее несчастья.
Они пришли в телицу, где Гретхен ударил в нос запах цветов и легкое разочарование. Цветы, конечно, были красивыми, но она не разделяла увлеченности Хантера. Для нее они просто растения.
Он взял ее за руку, проводя между рядами кустарников. Она видела, как его лицо светилось гордостью при виде результата его трудов.
— Мы пришли, чтобы выбрать мне розу?
— Лучше.
— Две розы? Какой ты щедрый.
— Лучше, — повторил он. — Какие розы твои самые любимые?
Она провела пальцем по его рукаву. — Те, что даришь мне ты.
— Может, тебе нравится особый цвет или аромат?
Она ненадолго задумалась. — Мне нравится та голубая, что ты мне подарил в первый день.
— Какая еще?
Гретхен снова задумалась. Они все были чудесными, именно поэтому ей было тяжело выделить какую-то одну. Но она понимала, Хантеру важно было ее мнение, он практически трясся от нетерпения. — А какая твоя любимая?