Я провела пальцами по волосам. Нет. Дождь мгновенно их завил. Это было просто несправедливо. Ливень разрушил современное чудо – сегодня утром я, действительно, распрямила их, пока Роуз отвлеклась на свои игрушки. Целых четыре минуты безумного жара, при этом я обожглась всего лишь дважды, пока выпрямляла волосы с обеих сторон, прежде чем Роуз выбросила Бинки и стала грызть ботинок.
Теперь мои кудри завивались. Они были настоящими. Они были злыми. И они... увеличивались. Если я и позволила им стать прямыми, то ливень перенес меня обратно в 70-е.
Еще одна причина, чтобы убраться с подъездной дорожки грубого МакДучи и отправиться домой.
Но папка с его бумагами лежала рядом со мной, и дождь превратился в ливень, как только ключ коснулся замка зажигания. Не безопасная поездка. По крайней мере, Роуз все еще была с няней…
По крайней мере, папа приказал мне заставить Коула подписать отказ любой ценой. Конечно, он также пожелал мне удачи с забавным фырканьем, когда я взяла дело.
Я уставилась на внушительный особняк. Не похоже, чтобы папа в меня верил. Половина магистерской программы по французской литературе не давала мне особого преимущества... ни в чем. Но после рождения ребенка папа нашел мне место в своем офисе. Если я смогу заставить Коула вести себя хорошо, я сделаю себе имя в агентстве.
Кто, кроме меня, сможет доказать, что мозги могут превалировать над мускулами, даже в профессиональном футболе?
Насколько жестким может быть этот человек?
Я собрала свои кудри в конский хвост и побежала к входной двери. Коул Хоторн не мог прятаться от своего будущего в Лиге вечно.
Я снова нажала на дверной звонок, но на этот раз не убрала палец с кнопки. Колокола звенели, звенели и звенели снова. Звон стал громче.
– Не обращайте внимания, мистер Хоторн, – сказала я.
Но я слишком сильно нажала на кнопку. Она полностью вдавилась, раскололась надвое и впала вовнутрь корпуса. Я отдернула руку, когда детали зашипели и закоротили.
Ой-ой.
Звонок больше не звенел. Вместо этого... он завыл. Пронзительная, убийственная нота, которая кричала, как бессонница с прорезывающим криком ребенка с лихорадкой и без Бинки.
Почему-то я сомневалась, что дом успокоится от хорошей коробки сока и исполнения «Ты – мое солнце».
Раздался визг, и звук прекратился.
Я вздохнула с облегчением как раз перед тем, как дверной звонок замкнул сигнализацию. Динь-дон и вопль сирены безопасности, и пронзительное жужжание пожарной сигнализации пронеслись по дому. Нечестивая мелодия потрясла сотни окон особняка.
Я очень надеялась, что в этом замке нет подземелья.
Пора бежать.
Я скинула каблуки и приготовилась бежать.
Слишком поздно. Дверь заскрипела о каменную раму. Этот скрип не был скрежетом двери, которая открывалась очень часто. Наверное, не зря.
Я схватилась за папку с бумагами и уронила туфли.
Почему, черт возьми, я не побежала, когда у меня был шанс? С другой стороны, у меня были видения полузащитника, преследующего мою машину и разрывающего ее голыми руками – стиль тираннозавра Рекса. Если мне повезет, он не разорвет меня в клочья. Если мне не повезет…
Он открыл дверь без рубашки.
Я уставилась на богоподобного человека, вырисовывавшегося в дверях.
Коул Хоторн был зверем.
Чудовищем.
Огромным, неуклюжим куском мускулов и ярости.
И он был самым великолепным мужчиной, которого я когда-либо видела.
Он схватился за дверь, и каждый мускул в верхней части его тела дрогнул, как будто он спорил о том, следует ли ему захлопнуть ее или расколоть плиту в щепки кулаками. Еще мгновение, и он вытер лицо полотенцем. Он оставил капельки пота стекать по своим широким плечам и грудным мышцам.
Я не думала, что такие люди существуют. Современный Голиаф глумился надо мной из своего уединенного замка за городом. Он был больше животным, чем человеком, особенно в окружении акров и акров лесных холмов, отделяющих его от цивилизации.
Каждый идеально загорелый мускул в его теле напрягся. Татуировка, обвивающая его руку, пронизывала его сердитыми красными, синими и зелеными оттенками. Его толстый твердый пресс сжался, а пояс его спортивных штанов свисал низко.
Слишком низко.
Я подняла взгляд, но не на неспящего зверя, выпирающего из штанов.