– Это неправда. Секс не жесток.
– Может, тебя неправильно трахали.
– Или, может быть, ты делал это неправильно.
– Никто никогда не жаловался.
Пайпер оглядела патио, сад, дом.
– Тогда где же миссис Хоторн?
– Никогда не хотел ее найти. Зачем? Мне нужно только одно.
– И что же это такое? – спросила она.
– Хороший удар на поле. Хороший трах, когда я вернусь домой.
– Ты не романтичный, да?
– Хочешь романтики?
Я провел рукой по ее рукам, призывая опустить их. Пайпер напряглась, но не сопротивлялась. Она удержала мой взгляд, когда я освободил ее грудь.
Господи, у нее была самая идеальная пара сисек.
Я понизил голос.
– Ты не хуже меня знаешь, что романтика тебя не спасет.
– Ты думаешь, что так хорошо знаешь меня.
– Ты не терпишь чушь, – сказал я. – Давай перейдем к реальности. Кому нужны цветы и шампанское, когда женщина, как правило, оказывается на коленях?
Бровь Пайпер была слегка насмешливой.
– А если она захочет оказаться наверху?
– Ты предлагаешь?
– Тебя это не пугает?
– Ни в малейшей степени.
– Почему нет?
– Потому что секс – это как футбол. Это игра ума, а также быстрое сражение.
– Сражение? – у Пайпер перехватило дыхание, когда мои пальцы коснулись ее плеча. – Зачем тебе сражаться с любовницей?
– Ты мне скажи, красавица…
Мои пальцы опустились, обводя ее изгибы под водой. Ее дыхание ускорилось, и я задел мягкую выпуклость ее груди. Она вздрогнула. Я взял то, что хотел.
Поцелуй.
Жестко и яростно.
Украл с ее губ, когда моя рука погрузилась в воду и сжала ее бедро.
– Теперь ты со мной не сражаешься, – пробормотал я. – Ты знаешь, что тебе нужно. То же, что каждая женщина хочет от меня. Никакой романтики. Никаких цветов. Никаких обещаний счастливой жизни.
Мои пальцы направлялись к ее промежности, к ожидающей и готовой мягкости ее щели. Даже в воде она была горячей и скользкой, умоляя о чем-то большем, чем всплеск пузырьков и тепла от струй, чтобы удовлетворить ее желания.
– Не лги, красавица, – я схватил свою победу щелчком пальцев. Ее бедра подались вверх, практически сминая ее клитор моей рукой. – Чего ты хочешь больше всего?
Пайпер вздрогнула.
– Что-то, чего ты не можешь мне предложить.
– Я не выбираю шторы и фарфоровые узоры... я говорю о сексе. Быстром. Жестком. Ты на коленях, а я возьму то, что мне причитается.
– Причитается?
Я усмехнулся.
– Победителю – трофеи. Это то, чего ты хочешь, не так ли? Получить приятное. Быть оттраханной. Ты фантазировала об этом.
Пайпер приглушила свой стон покусыванием губы. Она дрожала, когда я дразнил ее, потирая пальцами ее опухшую маленькую щель.
– Я совсем о тебе не думала, – прошептала она.
– Да, думала. И я знаю, кого ты представляла.
– Кого?
– Зверя.
– Это неправда.
Я тер грубее, сильнее. Ее предупредительный стон чуть не растопил меня.
– Ты хочешь меня, потому что я – то, чего у тебя не было раньше... – я прикусил ее губу и попробовал ее стон. – Потому что я опасен. Потому что ты знаешь мою репутацию. Скажи это.
Пайпер поцеловала меня, но она всегда отрицала капитуляцию.
– Ты просто чудовище.
– На поле и в постели, красавица. И тебе это нравится.
– Я не знаю.
Я хихикнул, замедляя круги на ее клиторе. Ее дыхание участилось.
– Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловал зверь. Трахал бы тебя на четвереньках, как животное, пока ты не выдохнешься и не останешься без сил.
– Это то, что тебя заводит? – Пайпер изогнулась. – Тебе нравится быть таким грубым и властным?
– Это не имеет значения.
– Почему?
– Потому что я не знаю, кем еще быть, красавица. Вот кто я такой. Я больше и сильнее, чем любой другой сукин сын в этом мире. Ты хочешь, чтобы я извинился за то, что усердно работал над этим?
– Нет, если ты этого хочешь.
Черт бы побрал эту женщину. Я наказал ее за игры разума, щелкнув пальцем по этому распускающемуся клитору, чтобы заставить ее ахнуть.
Я трахался так, как трахался, потому что это все, что я знал. Это было хорошо. Я делал свою работу. Никто никогда не жаловался.
Я никогда не задумывался, каково это – делать это... по-другому. Двигаться внутри женщины без этой разрывающей мышцы свирепости. Я никогда не представлял, как было бы приятно поговорить с ней, не скрывая своих слов и боли.
Никогда не думал, что найду кого-то, кому можно доверять.
Но было бы также невозможно найти кого-то, кто доверил бы мне разум, тело и душу взамен.