– Потому что Джаспер не очень хороший отец для моего ребенка.
И поэтому она разговаривала со мной? Трахалась со мной?
Мои внутренности скрутило льдом.
Это имело смысл. Пайпер хотела использовать меня для быстрого траха. Ничего больше.
Черт возьми, я понятия не имел, что еще могу ей предложить.
– По крайней мере, ты нашла утешение в моей постели, – сказал я.
– Да. Я здорово покувыркалась на этих простынях, – она подошла ближе. – И я не жалею об этом.
– Так и должно быть.
– А ты этого хотел?
Нет, но это было неизбежно. Такая женщина, как она, нуждается в прекрасном принце, в ком-то ответственном и безопасном. В ком-то, кому она могла бы доверить своего ребенка.
– Я сделал то, о чем ты меня просила, – сказал я. – Ты хотела, чтобы тебя трахнули. Я трахнул тебя.
– Да, в этом смысле ты, действительно, великодушен.
– Пытаюсь понравиться.
– И ты это сделал, даже если не веришь мне.
– Ты не очень утонченная, красавица. Ты кончила и чуть не оторвала мне член.
– Так в чем же проблема? – спросила она. – Ты пытался залезть мне в штаны с того самого момента, как мы встретились. Теперь, когда ты дважды побывал там и кончил, ты даже не смотришь на меня, пока я с тобой разговариваю. Что случилось? Неужели я настолько плоха?
– Я этого не говорил.
– Недостаточно опытна для тебя?
Я тяжело вздохнул. Это не погасило жар в моей груди.
– Ты была само совершенство, красавица.
– Как ты думаешь, мне... легко сейчас? – в ее голосе прозвучала скрытая боль, как будто она, действительно, думала, что я нахожу, что с ней что-то не так. – В чем я виновата? Ты меня трахнул. Неужели я теперь тебе противна?
– Черт возьми, Пайпер. Ты думаешь, что я испытываю отвращение к тебе?
– А что мне теперь думать? Не знаю, нравлюсь ли я тебе. Я даже не знаю, друзья ли мы. Я ни хрена не понимаю, почему ты, действительно, хочешь, чтобы я была здесь.
– Блядь, Пайпер. Ты не понимаешь.
– Тогда помоги мне понять.
Она хотела знать правду? Уродливую, ужасную, душераздирающую правду?
Хорошо.
Мой голос понизился, став резким и несокрушимым.
– Я попросил тебя переехать в поместье, потому что когда ты и ребенок рядом, я чувствую себя не таким чудовищем, – я уставился на нее, желая своим взглядом наказать ее за то, что она разбудила зверя. – Ты меня не отталкиваешь, красавица. Я сам себе противен.
Пайпер отступила назад, но так просто ей не уйти, не сейчас.
– Но почему же? – ее голос дрожал. – Почему ты так себя ненавидишь?
– А что тут любить? Я должен ненавидеть себя. Если бы я этого не делал... если бы я позволил себе быть этим монстром…
Но слова так и не пришли. Пайпер потянулась ко мне, но я оттолкнул ее. Никаких прикосновений. Никаких разговоров. Ничего. Мое сердце разрывалось в груди. В любом случае, оно мне не нужно.
– Ты хоть представляешь, каково это – жить, постоянно ощущая ярость? – прошептал я.
Пайпер выдохнула, дрожа так близко со мной. От страха?
Нет.
Она слушала. Охотно. Отчаянно.
– Я сражаюсь с ней каждый чертов день, – сказал я. – Я изо всех сил стараюсь сдержать эту ненависть. Я просыпаюсь злым. Я засыпаю в гневе. Я в ярости, когда делаю свою работу. И обычно я могу это контролировать.
– Обычно?
– В последнее время это не выходит у меня из головы. Мучает. Выворачивает меня наизнанку. Ты меня понимаешь? Я не могу избавиться от этой ярости. Она просто... растет.
Пайпер не убежала.
Почему она не убежала?
Почему она осталась, слушала и вела себя так, будто ей не все равно?
– Ты даже не представляешь, как это тяжело. Каждая минута каждого дня – это борьба с самим собой, отрицание темных и ужасных частей меня. Ты спросила, почему я тренируюсь здесь? Один? Дело не в одиночестве. Это единственное место, где я могу каждый день доводить себя до критической точки.
– Ты наказываешь себя?
– Нет. Это единственный способ измотать себя. Я вкладываю все силы до последней капли в свою тренировку, молясь, чтобы этого оказалось достаточно, чтобы я так устал, чтобы мне на все стало наплевать.
– Коул…
Она все еще ничего не понимала. Как, черт возьми, я должен был описать, насколько сломлен я был перед кем-то настолько совершенным?
– Я живу каждый день в страхе, – я не испытал облегчения, признавшись в этом. Только еще больше усугубил этот позор. – Я больше, чем все остальные. Я стал сильнее. Я – проклятое чудовище. Я даже не могу больше играть в эту игру, не сломав человеку спину. Я слишком опасен. Я не могу…
Я отвел взгляд. Встал. Попытался уйти.
Пайпер мне этого не позволила.